Его слушали. На лице Старшей отразилось отчаяние. Поури дисциплинированно ждали на своём берегу реки, неподвижные, словно изваяния, так что невольно закрадывалась мысль: а живы ли они вообще? Рыся, ухмыляясь во всю жуткую драконью пасть, глядела прямо на Старшую, выразительно постукивая хвостом по плитам.
Монстры возле гроба Салладорца высокомерно игнорировали всю эту суету. Очевидно, птенцы не относились к тому, что в их понимании следовало защищать.
В горле у Старшей клокотало, глаза сделались совершенно безумными. Она попятилась, словно пытаясь осторожно отодвинуться от Рыси, скрыться за спинами других учеников, но…
Жемчужная лапа Рыси прижала Старшую к земле. Внушительные когти, словно кривые кинжалы, готовы были сомкнуться, пронзая грудь. Старшая замерла, дрожа с головы до ног. Остальные птенцы в растерянности переглядывались, однако никто не дрогнул и не обратился в бегство.
– Я не хочу никого убивать, – сказал Фесс, обводя взглядом молодые лица. – Здесь есть те, кого я по мере сил наставлял в Эргри… надеюсь, не совсем напрасно. Отойдите, дайте мне место – мы покончим с… этой угрозой. Если нет – поури будут здесь через мгновение. Вам не составит труда…
Закончить ему не удалось. Рыся выпустила Старшую (девушка бессильно осела на камни), молнией метнулась куда-то за развалины – и тотчас взмыла вверх, яростно хлопая крыльями. Вниз устремилась огненная струя, поури разом бросились через реку; втрепенулись оба чудовища, только что мирно и чуть ли не сонно сидевшие возле своей ноши.
И некроманта обдало жарким и злым потоком. Невидимый ветер Силы.
Он хорошо помнил этот ветер. Давным-давно, под захваченным Арвестом, в руках девушки по имени Атлика, раскрывался трактат Салладорца.
…Драконий огонь бессильно стекал по невидимому куполу, в середине которого стоял мальчишка лет двенадцати; губы его беззвучно шевелились, в тонких руках – раскрытая книга Эвенгара. Буквы ярко светились, и несколько мгновений спустя над головами людей стало раскрываться небо.
Исступляющая, выгоревшая голубизна сменялась непроглядной чернотой. И оттуда вниз тянулись острые, словно копья, воронки смерчей.
Тогда, в Арвесте, они опускались на обречённый город, а сейчас – тянулись все сюда, стягиваясь в одну точку, словно наконечник громадного копья, и Фесс мгновенно понял, куда это нацеливается, – в каменный гроб Салладорца.
А поури уже были рядом, вокруг, со всех сторон, равнодушно отпихивая с дороги растерянных птенцов и бросаясь к окружённым чудовищам.
Первой ударила сама Рыся, и оба монстра невольно прикрыли выпученные буркала от потока драконьего пламени. Шестирукий великан подпрыгнул, неожиданно высоко, едва не дотянувшись лапищей до драконьего крыла.
Фесс оказался за пределами кипящего кольца карликов, с первобытной яростью набросившихся на двух своих противников.
Некромант готов был поклясться, что видит на тупых мордах чудовищ злорадные ухмылки, словно они наконец-то дождались давно ожидаемого пира.
Тела поури полетели во все стороны. Разорванные до половины, лишившиеся рук, ног, голов или всего сразу; карлики не щадили себя и не думали о собственных жизнях. Карабкаясь по плечам товарищей, они навалились со всех сторон, полностью закрыв и крылатого зверя, и шестирукого великана живым шевелящимся ковром, словно муравьи, облепившие гусеницу.
Рыся круто перевернулась в небе, кинулась сама в самую гущу свалки; её огонь оказался бессилен, и драконица ударила плечом в плечо, словно уличный драчун. Шестирукий нелепо взмахнул всеми конечностями, заваливаясь набок; покрывало из разъярённых поури мгновенно накрыло его целиком.
Фесс со смертной тоской взглянул на небо. Чёрное копьё Салладорца приближалось, и единственное, что они могли сделать, – это бежать, как можно быстрее, в тщетной надежде прожить хоть на миг дольше. Он знал, что заклятий, способных остановить чародейство Эвенгара, просто не существует. Даже магия крови, наверное, оказалась бы тут бессильна…
Но, с другой стороны, поури гибли сейчас десятками, и, как ни странны были они, жизни, ими теряемые, вполне годились ему, некроманту. И Фесс попытался – это всё, что ему оставалось. Птенцы тем временем замерли в молитвенном экстазе, не сводя глаз с чёрного монстра, разворачивавшегося в небе.
Острые воронки приближались, но с какой-то наглой ленцой, словно уверенные в своей непобедимости. Умом некромант понимал, скорее всего это связано с тем, что вызвавший их мальчишка был просто слаб, из него не высосешь избыток силы; но понимание помогало плохо. Перед глазами вновь вставал стёртый с лица земли Арвест; однако ни повернуть карликов назад, ни даже приказать им остановиться некромант не мог – их Иштар сама бросилась в битву, и теперь все приказы сделались бессмысленными.
…Рыся увернулась от летящего копья Тьмы лишь в последнюю секунду. Слившиеся воедино острые воронки врезались в ворочащуюся живую груду, и земля мгновенно полыхнула слепяще-белым огнём. По опыту Арвеста стоило ждать буйства и других стихий, но на сей раз всё ограничилось только пламенем. Там, где только что насмерть схватились поури и двое чудовищных слуг Тёмного мага, остался только пепел, исчез даже каменный гроб; однако посреди иссиня-чёрного круга выжженной земли гордо стоял не кто иной, как мэтр Эвенгар Салладорский собственной персоной. Живой и невредимый, и Фессу показалось: он чувствует слабый аромат пряных благовоний. Великий волшебник словно только что вышел из дома: одежды чисты, волосы и борода тщательно расчёсаны; куда делись проведённые в каменном склепе века, века между жизнью и смертью?
Чёрные воронки исчезли, небо быстро светлело. Заклятье сделало то, что от него требовалось. Устраивать вселенское разрушение прямо здесь Эвенгар не торопился.
– Я же говорил тебе, Неясыть, – усмехаясь, Салладорец расправил плечи, взглянул прямо в лицо Фессу, – что все твои действия отныне послужат лишь торжеству моего плана?
Некромант не ответил. Тело само рванулось вперёд, и он не увидел, не услышал, но почувствовал – где-то совсем рядом рвали воздух упругие жемчужные крылья. Его дочка мгновенно поняла, что требуется сделать.
Салладорец вновь рассмеялся – искренне, радостно, с упоением. Он наслаждался каждым вздохом, каждым движением, льющейся с неба жарой, обугленным камнем под ногами – всем. И это наслаждение совсем не сочеталось с его же собственными словами о том, как велико значение Трансформы и как хорошо станет людям, в конце концов избавившимся от «тварных тел».
Фесс и Рыся одновременно оказались рядом с Салладорцем. Драконица не выдыхала пламя, она неслась, выставив когти, готовая смять хрупкую человеческую плоть, вбить её в почерневшие камни; она опередила Фесса совсем ненамного.
Не переставая смеяться, Эвенгар вскинул руку, выставив ладонь, – и перед Рысей с Фессом сгустилось нечто вроде серого призрачного щита. Драконица не успела повернуть, со всего размаха врезалась в него и забилась на камнях, неестественно вывернув крыло. Некромант сумел оттолкнуться от внезапно возникшей преграды, однако его чуть не сбили ринувшиеся со всех сторон поури – Ишхар нанесено оскорбление!