Но чего бестии медлят? С их-то силами наверняка могли бы шагать и шагать – так почему же остановились, дали себя настигнуть?
– Они кого-то ждут, Рыся, – ответил некромант на невысказанный вопрос драконицы. – И мне кажется, я знаю кого.
– А чего тогда ждём мы, папа? – вернувшаяся к человеческому облику Рыся воинственно сжала кулаки. – Ударим сейчас! Нет больше салладорских магов, Эвенгара некому защищать!
– Я так не думаю, – медленно произнёс Фесс.
Среди развалин, стёртых почти до основания огрызков старых стен замелькали человеческие фигуры, и у поури немедленно вырвалось дружное рычание. Фесс прищурился, но это шли не салладорские маги.
А потом из-за камней поднялась женская фигура в белой просторной куртке и белых же широких шароварах, и некромант невольно сжал зубы.
Старшая. Ну, конечно, как же тут могло обойтись без неё? Уцелела в эргрийской бойне, спаслась, сумела вновь собрать гнездо последователей Эвенгара, верных птенцов…
– Ты её знаешь? – напряглась Рыся.
– Само собой, – угрюмо кивнул Фесс. – Старшая Эргрийского гнезда. Я рассказывал…
– Да, папа, я помню. Но что ж с того? Я сожгу их с одного прохода. Люди мне не соперники.
– Если не вспоминать ту молнию, которой нас угостили после Чёрной башни…
– Это была случайность! – вспылила гордая драконица.
– Вот потому и нечего нарываться на неё снова.
Рыся поджала губы и отвернулась. Но уже мгновение спустя не выдержала:
– На что они рассчитывают? Думают удержаться? Или…
– Ясно, собираются довести до конца воскрешение, не удавшееся салладорским магам, – пожал плечами Фесс.
– Ну так чего же мы ждём?! – не выдержав, вновь вскинулась Рыся.
– Я слишком хорошо помню, что случилось в Арвесте, дочка.
Эти слова вырвались у некроманта словно помимо его воли. Он колебался, да; смутные предчувствия, затаённые подозрения – ну не станут птенцы так нагло лезть прямо на многочисленное войско, не имея в запасе какого-нибудь трюка. А что, если кто-то один из них решит уйти, прихватив с собой и Фесса, и Рысю, и вообще всю армию поури? Атлика в своё время управилась весьма быстро. Тогда что, атаковать немедля?
Фесс колебался. Если кто-то из птенцов задумал уход, тогда тем более нельзя терять ни минуты. Однако…
Тем временем Старшая, совершенно не опасаясь многочисленных самострелов поури, вышла на самый берег.
Её и Фесса разделяло десятка три шагов. Три десятка шагов по сверкающей водной глади, хрустальный поток весело стремился по песчаному лону, покрытому редкими и длинными стеблями травы-рыболова. Речка неглубока, даже поури смогут перейти её здесь. Несколько десятков птенцов не остановят тысячи свирепых карликов, как бы ни старались, – так отчего же он, Фесс, медлит? Отчего не отдаёт приказ о решительном наступлении?
…Потому что, быть может, именно этого и ожидает от него Салладорец. Слепо броситься вперёд, ввязаться в схватку, перебить этих несчастных дурачков и дурочек, имевших неосторожность попасться на удочку запретного трактата. Насколько мог судить некромант, тащившие саркофаг твари ничего с ним не сделали, никто не пытался пока его открыть или как-то иначе «воскресить» Эвенгара. А что, если именно его, Фесса, атака нужна сейчас лучшему Тёмному магу всех времён и народов?
Птенцы выдвинулись к самому берегу. Старшая бестрепетно смотрела в лицо некроманту.
– Мы нашли нашего Учителя, – крикнула она. – И нас уже не остановить. Убирайся отсюда, быстро! Один из нас готов уйти, и тогда здесь ничего не останется. Ничего не останется, само собой, от вас. Мы последуем за нашим истинным Наставником!
– Какая тебе забота обо мне, Старшая? – отозвался Фесс, следуя вечному правилу, что «разговаривающий враг – уже половина врага». – Валяйте, делайте что хотите. Если нашёлся ещё один дурачок, решивший покончить счёты с жизнью, – мне нет до этого дела.
– Тогда что же ты мешкаешь?! – голос Старшей звенел, казалось, она вот-вот сорвётся – то ли разрыдается, то ли истошно, смертно взвоет. – Нас горстка! А у тебя – армия! Давай, прикажи им перейти реку! Что же ты медлишь, а?!
– Она права, папа, – беззвучно согласилась Рыся.
– Подними меня! – приказал некромант.
– Куда? Зачем? – растерялась драконица.
– В самую их середину. Быстро, пока они не сообразили, что к чему.
Рыся выразительно взглянула на Фесса, но протестовать не решилась.
– И сделай это как можно быстрее. – Миг спустя он невольно пожалел об этих словах. Драконьи когти рванули его вверх так, что едва не разорвали туловище пополам; воздух внезапно сгустился, ударил в лицо дубиной. Фесс на мгновение ослеп, а когда глаза вновь обрели способность видеть, он уже стоял, с трудом выпрямляясь после стремительного броска, около невысокого темнокожего мальчугана с наголо обритым черепом и смертельно испуганными глазами. Рядом лежал раскрытый трактат Салладорца. А чуть поодаль возвышался каменный гроб, рядом с ним отдыхали (умаялись, похоже, тащивши) двое приснопамятных монстров.
Птенцы остолбенели. Понятно, они никогда не видели драконов и даже не догадывались, что такие создания вообще встречаются в Эвиале. Старшая недоумённо оглянулась, но Фесс безо всякого оружия, костяшками пальцев ткнул готового уйти паренька пониже уха, и тот беззвучно, мешком повалился на присыпанные песком плиты. Некромант подхватил трактат Салладорца – на страницах вспыхнули те самые руны, что призывали Инквизицию.
Рыся, не в силах оставаться в стороне, ринулась к нему, её когти высекли струи искр, когда она почти камнем упала рядом с Фессом.
– Начинайте! – срываясь, завизжала Старшая, бросаясь прямо к некроманту. Остальные птенцы опасливо сделали шаг-другой, но ближе подойти не решились.
– Вы знаете, что делаете? – как мог спокойно вопросил Фесс, потрясая поднятым трактатом. – Вы оживите того, кто обратит ваши души в пепел только ради собственного возвышения! Вы думаете, вас ждёт трансформа?! Как бы не так! Вы умираете – и вы гаснете навсегда, как свеча, задутая ветром! Для вас там ничего нету – ни посмертия, ни блаженства, ни даже мук! Салладорцу нужна была магия крови, ваши жертвоприношения – и он написал этот трактат! Вы просто умираете, умираете последней смертью, и то в вас, что могло бы жить вечно, погибает тоже! – Глаза Фесса обежали столпившихся вокруг него птенцов и – о чудо! – нашли остолбеневше разинувшего рот Фейруза. Мальчишка оказался жив; впрочем, ничего удивительного, что после Скавелла он в конце концов вновь прибился к старым приятелям. Куда ещё было ему идти?..
– Эвенгар был великим магом, – продолжал Фесс, видя, что его слушают. Старшая с разбегу врезалась было в толпу, но враз остановилась, когда ей прямо в лицо оскалились драконьи клыки и дохнуло жаром из распахнувшейся пасти, готовой извергнуть струю пламени. – Наверное, величайшим Тёмным магом среди всех, когда-либо рождённых в Эвиале. Но, как многие и до, и после него, он оказался в ловушке властолюбия. Истинный Тёмный маг не мечтает о вселенском троне. Его дорога – во мраке, дорога одиночки – к глубинным тайнам материи, которые простые смертные не могут даже вообразить.