– Святая наивность, – отсмеявшись, проговорил Салладорец. – Ну мыслимо ли быть таким предсказуемым, Неясыть? До сих пор ты не удивил меня ни единым поступком, ни единым необычным ходом. Таким, как ты, даже не нужны сакраментальные ниточки, как у марионеток, чтобы за них дёргать, – ты сам, по собственной воле идёшь именно туда и делаешь именно то, что от тебя требуется. Сперва ты помог мне освободиться из заточения. Потом – проникнуть в Аркин. Ты алчно стремился заполучить аркинский ключ, и, отталкиваясь от твоего желания, мне легко удалось установить, где он. Хитро запрятано, ничего не скажешь. Защиту ставили настоящие мастера; впрочем, именно на это я и рассчитывал. Так что не знаю, как тебя и благодарить, Неясыть. Всеми своими успехами я обязан тебе, – глумливо закончил Эвенгар.
Драконий огонь угасал, камора вновь погружалась во тьму. Фесс и Этлау словно оцепенели – их враг казался просто неуязвимым.
Рысь так не думала.
Жемчужный дракон одним стремительным движением ринулся на Салладорца, когти и клыки впились в серую преграду; некромант успел заметить гримасу боли на лице тёмного мага, прежде чем он с явным усилием оттолкнул обеими руками от груди что-то невидимое; Рысь отбросило, когти заскрежетали по каменным плитам, оставляя глубокие борозды.
– Заслуживает уважения, – голос Эвенгара сбился и звучал уже далеко не так насмешливо. – Прекрасный порыв, дитя драконов, прекрасная атака. Жаль только, бесполезная. Меня таким не проймёшь. И заклятья ваши, дорогие коллеги, тут ничего не сделают. Впрочем, призывать вас смириться с неизбежным не стану, всё равно не поверите. Ну, кто следующий хочет попытаться?
Рысь глухо рычала, когти впивались в камень, лапа медленно ползла, царапая пол.
Закрытый своим щитом Салладорец стоял прямо посредине каморы и явно чего-то ждал.
Ключ, подумал некромант. Где он? Уже у Эвенгара? По-прежнему в тайнике? И чего медлит первый ученик старика Даэнура?
Этлау тем временем потерял терпение.
– Ловко закрылся, хитрый щит измыслил! – каркнул он, обличающе нацелившись пальцем в Салладорца. – Думаешь, из гроба вылез, так теперь непобедим? Думаешь, на тебя управы не найдётся?..
Эвенгар слушал, сохраняя на лице выражение скучающей иронии.
– Думаешь, написал свой трактат и постиг всё на свете, стал господином и былого, и грядущего, и самих Серых Пределов? А вот и нет, никому такого не дано, ни человеку, ни эльфу, ни гному, ни магу, ни дракону, никому! И потому я, смиренный слуга Света и справедливости, положу этому конец! Вот тебе!
Речь у инквизитора получилась в лучших традициях назидательных детских сказок (особенно удался пассаж о смиренном слуге Света и справедливости), однако заклятье вышло просто на загляденье.
В подземелье пронёсся колокольный звон, словно целый сонм звонарей разом принялся за работу. Незримые хоры затянули торжественный церковный гимн; тьма исчезла, отовсюду струился тёплый свет, словно от множества зажжённых свечей. За спиной Салладорца прямо в воздухе соткался символ Спасителя – перечёркнутая стрела, от пола до самого потолка. Возле протянутых рук инквизитора появилось нечто вроде иконописного лика, медленно поплывшего прямо к оторопевшему тёмному магу.
– О! Нет! Только не это! – ненатурально взвизгнул Салладорец, проделывая какие-то сложные пассы. – Пощады, доблестный монах, пощады!
– Этлау, стой! – заорал Фесс, понявший, что происходит, но было уже поздно.
Призрачный лик Спасителя и его же символ беспрепятственно проплыли сквозь казавшуюся непроницаемой защиту Эвенгара. Чародей забился и задёргался, словно в агонии, нелепо взмахнул руками, и…
Камни пола под его ногами брызнули облаком тёмных осколков. Плита разлетелась вдребезги, открылось небольшое прямоугольное углубление, озарённое каким-то багровым светом.
Эвенгар выпрямился, торжествующе улыбаясь.
– Вот и всё, дорогие коллеги. Вы положительно оказали мне немалую услугу. Всей моей силы не хватило бы, чтобы взломать преграду, её могла сокрушить только Святая магия, магия Спасителя или же – как гласит одно из моих, к сожалению, до сих пор не опубликованных по цензурным соображениям сочинений – заклятье некроманта. А я, друзья, – Салладорец в притворном самоуничижении развёл руками, – я всего лишь простой тёмный маг, отнюдь не некромант. Я учился у Даэнура, но старик быстро понял, что мастерить зомби отнюдь не по моему характеру и дарованию. Да и мой Трактат… вот скажи, любезный инквизитор, есть ли там хоть слово о некромантии? О Тьме – да, с избытком. А вот про ваше труположество – ни полсловечка! Налагавшие защиту знали, что делают. Но теперь, спасибо вам большое, крышка убрана. Теперь я забираю то, что принадлежит мне по праву…
– Ничего ты ниоткуда не заберёшь, Эвенгар Салладорский, – прогремел усиленный незримым рупором голос аркинского понтифика.
Этлау был прав. С первого до последнего слова. Потому что Курия и в самом деле устроила засаду, охоту с живцом.
В стенах с грохотом рухнули вниз плиты, скрылись в предусмотрительно вырубленных пазухах. Через открывшиеся проходы ринулась толпа воинов, большинство – бреннерцы, среди них затесались монашеские рясы мастеров Святой магии. Впрочем, зачем они здесь, Фесс не понял – потому что в единый миг ожили все аркинские негаторы чародейства, сминая и размётывая всё и всяческое волшебство. Архипрелат не рисковал – однонаправленное подавление всегда менее надёжно всеобщего, есть шанс промахнуться, к тому же пределов доступного Эвенгару никто не ведал и ведать не мог.
Фесс сжал кулаки, невольно скривившись от боли, – чувство было такое, словно за него принялся десяток неумелых зубодёров с тупыми свёрлами и разболтанными клещами. Пустота внутри, сосущая и тягучая, он словно расставался с частью собственного естества.
Серый щит Салладорца замерцал, сделался почти прозрачным.
Величайший из тёмных магов выразительно поднял бровь.
– Надо же, – совершенно спокойно произнёс он вполголоса. – Додумались. Что ж, поздравляю, Ваше святейшество. Неплохо сыграно, признаю. Неплохо. За прошедшие века ваши мастера изрядно усовершенствовали эти штуковины, раньше-то я ломал их играючи… Твоя взяла, господин архипрелат. Готов раскаяться и надеюсь, что мне сохранят жизнь. – Эвенгар с самым сокрушённым видом протянул руки, словно сам предлагая заковать себя в кандалы.
– Ага! – хрипло каркнул Этлау, глаза его горели. – Значит, есть на свете справедливость! Порок наказан, добро торжествует, как и положено, как и заповедано Им!
– Ты, отступник, не упоминай Его всуе, – грозно одёрнул Этлау невидимый понтифик. – Вина твоя ещё не искуплена, и обвинения не сняты. Но мы признаём, что своими сегодняшними деяниями ты заслужил известное снисхождение. Стража! Заковать Салладорца. Железа на руки и на ноги да гирю потяжелее!
– Снисхождения, Ваше святейшество, снисхождения! – простонал Эвенгар. – В конце концов, я ведь нанёс не так много ущерба. Аркин претерпел много разрушений от Империи Клешней, не от моих птенцов… Я готов раскрыть все секреты, готов…