Book.

– Иллюминация впечатляющая, – холодно прокомментировал тем временем понтифик. – Хотелось бы, однако, лицезреть более существенные результаты, отступник. Посмотри – все святые братья лежат без чувств, они отдали тебе всю силу, без остатка.

Фесс только теперь понял, что вокруг стало необычно просторно, а вот ступить, напротив, некуда – весь пол покрывали свалившиеся вповалку инквизиторы.

– Терпение, Ваше святейшество, – с издёвкой в голосе отозвался отец Этлау. – Мы сделали всё, что в наших силах. Святая магия – это, извините, не огнешар, тут все не так просто, так что…

– Со стороны, однако, это выглядит именно как огнешары, – язвительно заметил предстоятель.

Цепочки огоньков легкими арками зависали над тёмной водой, непринуждённо перепрыгивая с корабля на корабль, превращая ряды галер в полыхающих сказочным светом обитателей бессветных глубин океана.

Тяжело дыша, Этлау привалился к стене рядом с некромантом. Из носа у него сочилась кровь, он постоянно вытирал её грязным рукавом рясы (с которой уже успели сорвать красный кулак – эмблему Святой Иквизиции), хлюпал, сморкался и сглатывал.

– Почему ничего не происходит, отступник? – в голосе Его святейшества архипрелата зазвенел металл.

– Терпение. – У Этлау, похоже, совершенно не осталось сил. Некроманту пришлось подхватить преподобного под руку, иначе его смертельный враг просто свалился бы ему под ноги.

Заклятье Этлау действительно работало. Но в отличие от каких-нибудь молний и тому подобного стихийного волшебства – медленно и неторопливо. Фесс ощущал эту работу, чем-то схожую с трудом жука-короеда, методично выгрызающего целые лабиринты под корой обречённого дерева. Наложенные инквизитором чары являли сейчас некроманту картину происходящего на штурмовых галерах – тесные ряды «новых зомби» невозмутимо застыли на длинных палубах, знакомые ещё по Арвесту шипастые доспехи плотно сдвинуты, косы подняты, с острия на остриё скачут огоньки Этлау, такие безвредные и безобидные на вид. Фесс, сколько ни старался, не мог понять, что же такое напустил на имперские галеры его былой визави.

– Мёртвые. Всюду мёртвые, – услыхал Фесс слабый шёпот Этлау. – Они научились… такого не умели даже дуотты.

– Это не зомби, – отозвался некромант. – Во всяком случае, совершенно не такие, как те, с которыми я привык иметь дело.

– Спаситель ещё не отвернулся от меня. – Этлау начала бить крупная дрожь, речь становилась всё более обрывистой и бессвязной. – Он, Он… дал силу. А Тьма – отвернулась. Она во мне… но молчит. Молчит… это… больно. Очень. Слушай меня, некромант, слушай внимательно. Я вижу… заклятье отражается… на Утонувшем Крабе… Там скрещиваются пути… там сердце паутины. Серое, чёрное и белое… Свет, Сумерки и Тьма…

– Там нет Тьмы, Этлау. – Инквизитор почти висел на руках Фесса, и без того не слишком оправившегося после откатного удара. – Мне тебя не удержать, преподобный.

– Тьма, Свет… неважно, некромант. Важно, что мы с их помощью делаем. С… с миром… и с самими собой.

Спаситель…

– Как Спаситель, Его сила оказалась в тебе вместе с Сущностью? – Некромант вплотную приблизил губы к уху инквизитора.

– Н-не знаю… – выдохнул тот. – Я не могу поверить, что они – в союзе…

– У Сущности нет союзников. Великие силы тоже враждуют за этот мир, не знаю уж, чем он им приглянулся, – шепнул в ответ Фесс. – Но, твоё заклятье, Этлау! Смотри, смотри!..

– Ваше святейшество!.. – завопил один из бреннерских воинов, помогавших приводить в чувство обессилевших после «кольца» мастеров Святой магии.

Фесс и инквизитор, мало что не отталкивая друг друга, припали к узкой бойнице.

Над портом словно бы всходила новая луна. Лучи сотен тысяч и миллионов огоньков, словно бесчисленные жуки-светляки, усеявшие флот Клешней, разогнали мрак, явив взору всё, до мельчайших подробностей. Поблекло даже зарево полыхавших в припортовом Аркине пожаров; звёзды совершенно померкли, небосвод, казалось, даже посерел, словно и впрямь наступало утро.

Зомби на палубах забеспокоились, толкались, пихались плечами так, что доспехи скрежетали, а некоторые шипы – так и просто ломались. Рабы-гребцы, напротив, безмолвствовали, словно погрузившись в глубокий сон. Катапульты перестали метать начинённые огнём ядра; чем занимались сейчас маги Клешней, некромант понять не смог, их словно бы охватила внезапная летаргия.

Фесс ожидал чудовищного взрыва, яростной пляски всеуничтожающего пламени, однако вместо этого по рассеянным тут и там огонькам прошло короткое множественное движение; срываясь с бортов, палуб, мачт и свёрнутых парусов, частицы бледного пламени набросились на зомби, облепляя их с головы до ног.

Над гаванью пронёсся жуткий вопль, предсмертный стон какого-то чудовищного, исполинского существа. Именно единого существа, не множества. Зомби валились на палубы – но не просто мёртвыми телами (какими они были и так), а грудами гниющего мяса и костей. Над портом прокатилась волна ужасающего зловония, несколько бреннерцев, несмотря на всю выучку, позеленели и, схватившись за рты, согнулись в приступах жестокой рвоты.

– Этлау… – прошептал поражённый некромант.

Да, на такое он сам способен не был. Сколько кораблей охватило это гибельное сияние, но все ли?..

…Нет, не все, со внезапной чёткостью понял он.

Ровные, как на параде, ряды галер нарушились. Тяжелее всего заклятье Этлау ударило по передовым шеренгам; они превратились в подобия чудовищных боен, все заваленные грудами осклизлой плоти, из которой торчали коричневые от гнили, острые обломки рёбер. Черепа выскальзывали из коконов кожи и мышц, с мокрым стуком катились по палубам, иные падали в воду, и тогда поверхность взрывалась столбами кипящего пара.

Однако такого успеха заклятье Этлау достигло не везде. Чем дальше от фронта, тем больше зомби уцелело, подобно псам стряхивавших с себя превратившиеся в мелкую светящуюся пыль огоньки. Подали признаки жизни маги Клешней, Фесс ощутил болезненную дрожь под корнями зубов – откуда-то из глубины атакующего флота распространялось ответное заклинание, запоздавшее, далеко не столь же сильное, однако оно тоже действовало, и тыловые галеры решительно вспенили вёслами водную гладь. Передовые шеренги, лишившись управления, беспомощно дрейфовали, и их задние собратья, ничуть не колеблясь, открыли огонь на уничтожение, чтобы только проложить себе дорогу.

Истошно взвыли прикованные гребцы, когда первое ядро лопнуло у основания мачты одной из галер первого ряда; вспышка, клубы рванувшегося во все стороны пламени, и чёрно-зелёный корпус переламывается, вздыбившиеся нос и корма стремительно уходят на дно.

Иные галеры пытались выгрести, люди на них, словно в один миг освободившись от чужих чар, поняли, что хозяева эскадры не остановятся ни перед чем.