Оказавшись в парке, они ехали иноходью по поросшей травой обочине дороги. Посмотрев вперед, Доротея резко осадила лошадь и, бесцеремонно перебив рассказ Ферди о новом парике леди Гановер, заявила:
— Давайте поскачем галопом вон к тем деревьям. Мне кажется, там растут фрезии.
Она поспешно пустила свою гнедую кобылу галопом, направляя ее к небольшой дубовой роще слева. Застигнутый врасплох Ферди повернул свою лошадь и последовал за ней. Тут ему на глаза попался приближающийся экипаж. Это была двуколка Хейзелмера, запряженная парой серых лошадей, в ней сидел сам маркиз с леди Хелен Уолфорд. Прежде чем они разъехались в разные стороны, Ферди перехватил взгляд кузена и понял, что тот тоже заметил бегство Доротеи. Молодой человек ужаснулся от осознания того, что она сделала это намеренно, чтобы не встречаться с Хейзелмером.
— Что вы такое вытворяете? — возмущенно воскликнул он, догнав ее в роще. — Это же был Хейзелмер.
— Да, Ферди, я знаю, — ответила Доротея, сожалеющая, что расстроила своего спутника.
— Провалиться мне на этом месте, если я понимаю, что вы задумали, — продолжал он. — Негоже убегать от такого человека, как Хейзелмер, да еще и посреди Гайд-парка!
— Вы правы, Ферди. А теперь мне хотелось бы вернуться домой. Прошу вас.
— Понимаю, — сказал он, зная, что Хейзелмер скоро пустится в погоню.
На обратном пути на Кэвендиш-сквер Ферди изо всех сил старался убедить Доротею в том, какой тяжкий грех она совершила. Не зная, что заставило ее вести себя подобным образом, он считал, что если удастся заставить ее раскаяться, то у нее будут больше шансов остаться невредимой после следующей встречи с Хейзелмером. Ферди как никому другому было известно, что кажущийся легкий нрав кузена — не более чем притворство. Просто маркиз нечасто выходит из себя.
Ферди не знал, что Доротея уже успела познакомиться с истинным характером Хейзелмера. Видя, что он катает прекрасную леди Уолфорд в двуколке, запряженной парой своих лучших серых лошадей, Доротея почувствовала, что не сможет спокойно встретиться с ними и обменяться любезностями. Она понимала, что повела себя невежливо, дав Хейзелмеру веское основание сердиться на нее, но ничего не могла с собой поделать — она и сама была глубоко оскорблена и почти с нетерпением ожидала разговора с его светлостью.
Они остановились перед Мерион-Хаус, и Ферди, пройдя мимо удивленного Меллоу, проводил Доротею прямо в гостиную, где и узнал подробности этой истории. Доротея, расхаживающая по комнате, точно тигрица в клетке, пребывала в ярости и ничуть не раскаивалась в том, что совершила.
— Да как он посмел приблизиться ко мне, находясь в обществе этой женщины? — наконец, гневно воскликнула она.
Ферди поразился.
— А что плохого в том, чтобы покатать Хелен Уолфорд? — осторожно поинтересовался он, опасаясь, что вразумительного ответа так и не дождется.
— Вам ли не знать? Она же его любовница!
— Что? — Ферди воззрился на нее в крайнем удивлении. — Нет! Вы все неверно поняли. Она совершенно точно не может быть любовницей Марка.
Памятуя о том, что Ферди с Хейзелмером — родственники, Доротея не придала его словам значения, убежденная, что Ферди в любом споре всегда станет принимать сторону кузена.
Тут раздался мощный стук у парадной двери. Выглянув в окно, Ферди увидел стоящую у крыльца двуколку Хейзелмера.
Заметив скачущую прочь Доротею, Хейзелмер крайне удивился. Какого дьявола она творит? Щадя чувства своей спутницы, он постарался сдержать рвущийся наружу гнев и заговорил лишь спустя несколько минут, когда счел, что может доверять собственному голосу:
— Моя дражайшая Хелен, вы не станете возражать, если я верну вас вашим друзьям? Я скоро отбываю в Лестершир, а мне еще нужно закончить здесь одно дело.
Леди Уолфорд была отлично знакома с нравом Хейзелмера, так как в детстве сама частенько выводила его из себя. Глядя в его ореховые глаза, обычно такие теплые и веселые, а сейчас холодные и непреклонные, она улыбнулась, выражая согласие. Хелен надеялась, что у мисс Дэрент окажется более твердый характер, чем обычно бывает у дебютанток, так как ее, без сомнения, ожидает весьма неприятный разговор. Ей не поможет даже то, что Хейзелмер по уши в нее влюблен. Подобно всем мужчинам семейства Генри, в нем была некая пуританская жилка, заставляющая требовать от своей будущей жены гораздо более высоких поведенческих стандартов, чем от прочих леди. Следовательно, Доротее предстоит пережить весьма неприятный разговор.
Когда леди Уолфорд снова присоединились к своим друзьям, маркиз немедленно поехал в Мерион-Хаус. Прибыв туда, он, не говоря ни слова, бросил поводья улыбающемуся уличному мальчишке и поспешно поднялся по ступеням крыльца.
Обманчиво мягким голосом он спросил у впустившего его в дом удивленного дворецкого:
— Где мисс Дэрент, Меллоу?
— В гостиной, милорд.
— Благодарю вас. Не трудитесь объявлять о моем прибытии.
Быстро миновав коридор, маркиз распахнул дверь гостиной. Заметив Ферди, он одарил его особой улыбкой, при виде которой тот счел за лучшее не перечить. Придерживая дверь открытой, Хейзелмер обратился к кузену:
— Ты как раз собирался уходить, Ферди, не так ли?
Это, несомненно, был приказ, но Ферди, перехватив жесткий взгляд кузена, заколебался, не считая разумным оставлять его наедине с Доротеей. Однако, посмотрев на Доротею, он понял, что решение принято без его участия.
— До свидания, Ферди, — сказала она.
И Ферди ушел, так и не поставив кузена в известность, что Доротея полагает, что Хелен Уолфорд является его любовницей. Пусть уж лучше Доротея сама ему об этом скажет. Услышав громкий стук закрывающейся двери, Ферди подумал, что будет нелишним поставить леди Мерион в известность о том, что за разговор происходит сейчас в ее гостиной и чем он, вероятнее всего, закончится.
Как можно полнее объяснив ситуацию хозяйке дома, пять минут спустя Ферди вернулся в коридор и увидел, что дверь в гостиную все еще закрыта. Бросив на нее опасливый взгляд, он отправился домой.
Захлопнув дверь за Ферди, Хейзелмер прошел в комнату.
— Очень мудро с вашей стороны, моя дорогая. Незачем вовлекать в это моего кузена.
Маркиз остановился на секунду, чтобы стянуть перчатки для верховой езды и небрежно швырнуть их на боковой столик. Бросив взгляд на Доротею, стоящую у камина с заложенными за спину руками, он понял, что она также очень рассержена. Хейзелмер представления не имел, с чем это связано, но осознание этого помогло ему сдержать собственные эмоции и поинтересоваться относительно спокойным тоном:
— Не соблаговолите ли объяснить, почему вы убежали от меня в парке?
Его вопрос чрезвычайно разозлил ее.
— Как вы посмели приблизиться ко мне, находясь в обществе этой женщины?