– Андрей Геннадьевич, пожалуйста, не уходите, – с мольбой в голосе пошептала она. – Я очень боюсь. Мне так страшно. Ведь здесь были те, кто убил папу с мамой и Олю с Данилом, да?
– Да, – не стал обманывать девушку Егоров.
Ирина подалась вперед и, прижавшись к Егорову всем телом, крепко обхватила его руками.
– Пожалуйста, не оставляйте меня здесь одну. Я, правда, очень боюсь. Вдруг они еще вернутся, – Ирина запрокинула голову и снизу вверх умоляюще посмотрела на Егорова.
Он улыбнулся.
– Не бойся. Я никому не дам тебя в обиду.
Егоров осторожно провел ладонью по волосам девушки. В ответ Ирина приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Ощутив вкус ее помады и увидев перед собой ее широко распахнутые манящие глаза, Андрей не смог сдержаться.
31 мая – воскресенье 07.15
Проснувшись, Егоров долго смотрел на прижавшуюся к его боку девушку. Ирина спала, разметав волосы по подушке, положив ему на грудь руку и сладко улыбаясь во сне. Он привык вставать сразу, как только просыпался, но сейчас не решался выбраться из кровати, боясь побеспокоить спящую рядом девушку.
– Не смотри на меня, я стесняюсь, – не открывая глаз, неожиданно произнесла Ирина.
Егоров улыбнулся, но взгляд не отвел. Накануне вечером и ночью в постели Ирина отнюдь не выглядела стеснительной.
– Мне так хорошо, – по-прежнему не открывая глаз, произнесла она. – Я должна переживать из-за смерти Веры Петровны, а я думаю только о том, как мне хорошо с тобой. Я, наверное, бесчувственная гадина, да?
– Ты самая прекрасная и замечательная девушка на свете, – ответил Егоров и, перевернувшись на бок, поцеловал Ирину.
Она мгновенно открыла глаза и Егоров понял, что подъем откладывается на неопределенное время, что полностью соответствовало его собственному желанию...
Спустя полтора часа они все-таки выбрались из кровати и после совместного душа уединились на кухне. Егоров, босой, в джинсах и рубашке с закатанными рукавами, сидя за столом наблюдал, как закутанная в махровый халат Ирина с мокрыми волосами и тоже босая кипятит в турке кофе.
– Что ты так смотришь на меня? – не отрываясь от своего занятия, спросила Ирина.
– Любуюсь, – улыбнулся Егоров.
Это было чистой правдой. В Ирине его восхищало буквально все: стройная фигура, откровенная улыбка, искрящиеся молодым задором глаза, страсть, с которой девушка предавалась любви, и особенно ее искренняя непосредственность. Егоров понял, что уже давно не испытывал к женщине столь сильных чувств...
Когда кофе был выпит и грязные чашки составлены в раковину, что вызвало улыбку Егорова, Ирина тоже с улыбкой спросила:
– Чем ты сегодня думаешь заняться?
– Охранять тебя.
Ирина озорно улыбнулась.
– Здесь?
– Можно и здесь. Но если ты не возражаешь, я бы хотел пригласить тебя в лес, на шашлыки.
– Интересный экспромт, – хитро прищурившись, ответила Ирина.
Егоров виновато развел руками.
– Мы с друзьями еще на прошлой неделе запланировали этот выезд.
Ирина присела на колени Егорова и, обняв его рукой за шею, спросила:
– А кто твои друзья?
– Двое замечательных ребят, которые работают вместе со мной.
– У-у, – Ирина игриво покачала головой. – Ну, если они такие же мужественные и сильные мужчины, как ты, то я согласна.
– Тогда собирайся. В двенадцать мы должны быть на месте. А по пути еще нужно будет забрать моего друга, у которого нет машины.
– Слушаюсь, товарищ полковник!
Ирина направилась в спальню. Но, проходя мимо взломанного кабинета отца, она остановилась и, обернувшись к Егорову, встревоженно спросила:
– Андрей, а эти грабители действительно могут вернуться?
Егоров кивнул головой:
– Если не найдут то, что им было нужно, – могут вернуться.
– Но ведь у меня ничего нет, – испуганно произнесла девушка. – Папа никогда не держал дома секретных материалов. В Сарове с этим было строго. Да он бы и сам никогда не принес домой хотя бы страницу черновика со своими расчетами. Дома папа хранил только письма своих коллег, рецензии да наброски своих научных статей. А в компьютере и на дискетах были только материалы для моей будущей диссертации.
– Очевидно, те, кто стремится заполучить научный архив твоего отца, считали иначе, – сделал вывод Егоров. – И после вчерашней неудачи они вполне могут повторить попытку.
Ирина испуганно захлопала глазами. Егоров подошел к девушке и нежно обнял ее за плечи.
– Не бойся. Я же сказал, что никому не дам тебя в обиду.
31 мая – воскресенье 09.00
Прочитав последнее письмо, которое неизвестно за каким шайтаном хранил российский академик в своей квартире, Шах смял его в кулаке и поднял полные бессильной ярости глаза на двух стоящих перед ним людей Самедова, обыскивавших по его приказу корчагинскую квартиру.
– Здесь ни черта нет!
Шах взмахнул рукой, сбросив со стола пачку прочитанных писем, и десятки бумажных листов разлетелись по воздуху, устлав пол кабинета в самедовском коттедже. Шах был в бешенстве. Всю ночь, не сомкнув глаз, он просматривал «улов» из квартиры Корчагина, и что в результате? Ничего!
– Здесь одни поздравительные письма да какие-то черновые записи, не имеющие никакого отношения к тому, что меня интересует! – повторил Шах. – А в компьютере и на дисках и вовсе какая-то чушь! Где архив?! – рявкнул он, в упор глядя на потупивших взоры взломщиков.
– Мы взяли все, что ты сказал, Али: процессор, дискеты, все бумаги, – произнес один из них.
– Там больше ничего не было, – добавил другой.
На счету у обоих были десятки квартирных краж и ограблений. Самедов рекомендовал обоих, как лучших специалистов, и, привлекая их к делу, Шах рассчитывал, что в розыске архива Корчагина наконец будет поставлена точка. Но, вопреки его ожиданиям, результат оказался нулевым.
– А, может, вы плохо искали? – ледяным голосом произнес он.
Знающим Шаха моджахедам было хорошо известно, что после заданного таким тоном вопроса тот, кому он адресовался, мог, в прямом смысле, потерять голову. Грабители из группировки Самедова познакомились с Шахом только вчера, но тоже почувствовали повеявший на них холод могилы.
– Клянусь, Али! Все осмотрели!
– Каждый ящик проверили! Все вещи перетряхнули! – поддержал подельника второй взломщик.