– Остаемся здесь, – объявил свое решение Гамид. – Место удобное. Русский остановится у ворот, чтобы отпереть замок. Тогда мы его и снимем. Подстрелим и предметно побеседуем с раненым.
Бадыр с Эльханом одобрительно закивали головами. Предложение главаря практически исключало риск. Выстрелить в спину человеку, занятому отпиранием замка, представлялось обоим боевикам простым и безопасным делом. То, что в расставленную ловушку может забрести матерый спецназовец, роли не играло. Будь он хоть трижды спецом, как он сможет защититься от внезапного выстрела из засады?
...Спеша на встречу с агентом, Ворон нервничал. Равшан вновь оставил слишком мало времени на сборы, и Ворон с трудом укладывался в отведенный агентом срок. Опаздывать было никак нельзя. Прежде он всегда появлялся раньше Равшана и совершенно не представлял, как поведет себя паренек, не застав его на месте встречи. Магнитофонная запись поступившего от агента сообщения, которую Ворон прослушал дважды, зафиксировала дрожь в голосе Равшана. В этот раз он волновался куда больше обычного, из чего Ворон сделал вывод, что у Равшана есть какая-то чрезвычайно важная или срочная информация, которую ему нужно как можно быстрее передать. С учетом этих обстоятельств, он не мог позволить себе опоздать на встречу.
Время поджимало, и Ворон, чтобы не пробираться по заснеженному лесу, вышел на ведущую от Старых Атагов к пилораме дорогу. Там, где снег доходил ему до щиколотки, капитан переходил на бег, а в более глубоком снегу шел ускоренным шагом. Все же передвигаться по дороге было намного проще и, главное, быстрее, чем по занесенному снегом лесу.
К пилораме он вышел за семь минут до указанного Равшаном времени. Отдавая себе отчет, что на пустынной дороге его одинокую фигуру видно издалека, Ворон все же остановился и внимательно осмотрелся. На небе уже взошла бледная луна, освещающая своим светом окрестности. Искрящийся в лунном свете снег вокруг пилорамы выглядел нетронутым. Лишь в стороне от дощатого сарая хоздвор бывшей пилорамы пересекала цепочка свежих следов, но не человеческих, а оставленных каким-то мелким зверем: лисой или зайцем. Звериные следы на снегу наглядно свидетельствовали, что вокруг все спокойно. Если бы во дворе пилорамы скрывался человек, ни одно дикое животное не осмелилось бы забрести сюда.
Ворон сошел с дороги и двинулся к сараю. Покрывающий землю снег делал его шаги совершенно бесшумными. Ворон мысленно усмехнулся: если бы внутри сарая его ждала засада, в скрадывающем шаги перемещении имелся какой-то смысл. Но Ворон уже достаточно четко различал в темноте замок и цепь на воротах сарая, чтобы с уверенностью сказать: в сарай никто не пробирался. Отсутствие человеческих следов во дворе пилорамы и у ворот сарая подтверждало это предположение.
Подойдя к воротам, Ворон потянул одну из створок на себя, та подалась, но недостаточно. Набившийся под ворота снег не позволял открыть створки на всю длину сковывающей их цепи. Ворон принялся расчищать снег ногой и в этот момент услышал в тишине донесшийся со стороны опушки какой-то подозрительный шорох. Инстинкт бойца сработал прежде, чем он смог определить источник звука, и Ворон мгновенно рухнул на снег, одновременно сдернув с плеча автомат. В тот же миг тишину разорвал грохот автоматной очереди и треск щепок, выбитых из деревянных ворот вонзившимися в них пулями. За первой короткой очередью тут же последовала другая, более длинная. На этот раз пули прошли над самой головой упавшего в снег офицера. Ворон определил это по треску продырявленных досок, который переместился к нему гораздо ближе. Автоматчик или автоматчики (Ворону показалось, что вторая очередь прозвучала чуть в стороне от первой) твердо намеревались добить его. Те, кто находился в засаде (теперь Ворон не сомневался, что угодил в заранее подготовленную засаду), если даже и потеряли его из вида, то точно знали, что он залег у ворот сарая. Значит, рано или поздно, скорее рано, они нащупают его своими очередями. Необходимо было срочно менять позицию, но сделать это предстояло под непрерывным кинжальным огнем.
Ворон перевернулся на спину и, направив собственный автомат в сторону опушки, веером послал ответную очередь. Стрельба по нему на мгновение смолкла. В тот же миг Ворон ударил ногами по воротам сарая, расширяя образовавшуюся между створками щель. Со стороны опушки по воротам вновь ударил автомат. Очевидно, один из боевиков сообразил, что он собирается пробраться внутрь. Ворон поспешно выхватил из поясного подсумка ручную гранату, выдернул кольцо и, не глядя, швырнул гранату в сторону леса. Через секунду где-то между ним и опушкой раздался взрыв. В тот же миг Ворон вновь перевернулся на живот и ужом втиснулся в приоткрывшиеся после его удара створки.
– Куда он делся?! Я его не вижу! – раздалось по-чеченски со стороны леса.
«Поищите, поищите», – мысленно усмехнулся Ворон, отползая от многократно простреленных ворот в глубь сарая.
...По истеричному голосу Бадыра Гамид понял, что его бойцы растерялись. Захват русского капитана, который должен был пройти легко и быстро, оказался совсем не простым делом. Но, несмотря на очевидный риск схватки с российским спецназовцем, Гамид не собирался отступать. Жажда мести и желание поквитаться с русскими оказались сильнее страха.
– Он в сарае! – громко крикнул Гамид в ответ на вопрос Бадыра и, понизив голос до шепота, приказал Эльхану: – Зайди сзади. Если русский попытается выбраться оттуда, убей его. Мы с Бадыром ворвемся в ворота и выгоним его на тебя.
Услышав последние слова командира, Бадыр опешил.
– Как же мы туда попадем, ворота-то заперты?
– Так взорви их! На то у тебя и гранаты! – вновь повысил голос Гамид, начиная терять терпение от тупости своих бойцов.
Но конкретные приказы возымели действие даже на них. Эльхан вдоль опушки бросился вокруг сарая, чтобы занять позицию напротив его задней стены. Бадыр приготовил пару ручных гранат и, зажав их в кулаках, устремился к воротам. Сам Гамид, оставшись на месте, взял на прицел фасад сарая, готовясь всадить очередь во врага, когда тот покажется в створе ворот.
...Едва смолкли автоматные очереди, и сарай, и хоздвор пилорамы вновь накрыла тишина. Но Ворон понимал, что тишина наступила ненадолго. Как только обстрелявшие его боевики рассредоточатся, то снова ринутся в атаку. Знать бы еще, сколько их и что они замышляют. Родившийся в его голове вопрос заставил Ворона вернуться обратно к воротам и выглянуть в щель меж раздвинутых створок. К сараю от опушки стремительно бежал человек с автоматом за спиной, держа перед собой плотно сжатые кулаки. «Гранаты!» – понял Ворон. Он сейчас же вскинул свой автомат, но оставшийся невидимым противник опередил его. Среди кустов, за спиной бегущего к сараю боевика, блеснуло пламя, и одновременно с грохотом выстрелов сильнейший удар в левую верхнюю часть груди опрокинул «вымпеловца» на спину. Захваченный азартом боя, в первый момент он даже не почувствовал боли, но левая рука сразу онемела, и ставший невероятно тяжелым автомат выскользнул из разжавшихся пальцев. Ворон отбросил в сторону бесполезное оружие – с одной действующей рукой вести стрельбу из автомата все равно было невозможно – и вытащил из подсумка ручную гранату. Бегущий от леса боевик был уже на полпути к сараю. Еще немного, и он сможет зашвырнуть свои гранаты в приоткрытые ворота. Обхватив правой рукой гладкое стальное «яблоко», Ворон зубами выдернул из гранаты кольцо с предохранительной чекой и, не вставая с земли, метнул гранату между раздвинутыми створками ворот.