– Уверен, Сусанин? – пошутил Кир, только в голосе его слышался страх.
– Абсолютно! – Федор бросился к указанному призраком коридору.
– Я даже не буду спрашивать почему. – Макс догнал его первым. – Но что-то мне подсказывает, что без потусторонней помощи не обошлось!
Вскоре коридор стал узким. Парням пришлось пробираться согнувшись, чтобы не удариться о толстые корни, заменившие некогда ровный земляной потолок. На полу тут и там теперь попадались камни и горки слежавшейся земли. Фонарик Кира выхватил из темноты оскалившийся череп.
– Там ме-мертвец?!
– Их тут много, если судить по словам старожилов.
Вдруг Федор остановился и поднял руку, давая знак друзьям. Они сгрудились возле него.
– Что случилось? – шепнул Петр.
– Слышите?
Парни прислушались. Вначале они ничего не услышали. Только биение собственных сердец и дыхание, но после до них донеслись приглушенные голоса и равномерные удары.
– Будто где-то что-то рубят… – Макс даже перестал дышать.
– Или копают! – Федя посмотрел на него, встретился взглядом с Петром. – Что теперь? Мы не знаем, сколько их!
– Зато нас четверо! – Кир для наглядности намерений поднял с пола увесистый валун. – Чем не орудие пролетариата?
– Пойдем. Там по ходу все и выясним, – решил за всех Петр и, подсвечивая фонариком, направился вперед.
Долго идти не пришлось. Уже за следующим поворотом им открылся заваленный камнями коридор. У завала махал лопатой раздетый по пояс детина, рядом другой оттаскивал камни в уходивший вправо еще один коридор, а у стены сидели Лена и Никодим.
– Всего двое! – фыркнул Кирилл.
Парни, не сговариваясь, направились к ним.
– Федя! – Лена заметила их первой, попыталась вскочить, но окрик одного из работяг заставил ее сесть на место.
– Тише, ребята! – Петр вышел вперед. – Нам ничего не нужно. Только заберем девушку и хранителя и уйдем.
– Сильно сомневаюсь! – Из коридора показался третий. Шагнул в свет лучей и навел на парней ружье.
– Захар! – Федор направился к нему, но был остановлен окриком.
– Стоять! Если не хотите разделить участь Русалова, будете делать то, что прикажу я.
– И чего тебе надо? – Макс с Киром встали рядом с друзьями.
– Разбирайте завал! – Лесничий встал к стене и, не опуская ружье, заговорил: – Что, решили тоже поживиться? Только одно не учли – клад еще достать надо, и не все уйдут отсюда живыми.
– Ты пристрелишь? – усмехнулся Петр.
– Может, и я, – послышался щелчок затвора.
– Насколько я могу судить, ты трус и приспособленец, как и твой предок. – Петр бесстрашно шагнул к Захару. – Скажи, ты Орлов по маменьке? А человека убить – нужна недюжинная храбрость. Те туристы, которых ты бросил умирать от голода в лабиринте – не в счет.
– Откуда ты узнал, кто я? – По мере того как Петр к нему приближался, Захаров отступал. – Ленка-шалава рассказала, да? И о туристах?
– То, что ты потомок Орлова, мужа Марьи, я понял сам, прочитав дневник. – Еще шаг и еще. – А про туристов я услышал в пивной, когда ждал друга. А также, если копнуть, выяснятся и подробности ограбления магазина… Тебе светит пожизненное… Поэтому опусти ружье, и я дам тебе уйти.
– Уйти? И отдать то, что принадлежит мне?
Лена вскочила, и в подземелье раздался ее звонкий голосок:
– Ничего тебе не принадлежит! И никогда не принадлежало! Твой предок предал Русалова! Он предал свою семью! Того, кто дал ему все!
– Молчи, тварь! – Захар перевел обезумевший взгляд на девушку. – Убью!
И тут Петр бросился на лесника.
Раздался выстрел.
Федора точно швырнуло к девушке, и время будто замедлилось. Он слышал, как над головой взвизгнули пули, вонзаясь в стену. Видел, точно в замедленной съемке, как вспухает каменная кладка, точно от взрыва. Как падает навзничь Петр, а над ним склоняются друзья.
А дальше все снова ускорилось. Он едва успел оттолкнуть Лену, как на то место, где они стояли, вывалился изрядный ком земли. Потолок пошел трещинами, но, переплетенный корнями, еще держался, а вот стена в том месте, куда попали патроны, разломилась, точно плитка шоколада, зияя темнотой.
Копатели во время всей этой суеты куда-то делись, точно их и не было. Захаров отбросил ружье и, ни на кого не глядя, направился к разлому.
– Ах ты, сука! – Сзади в него вцепился мертвой хваткой Макс. – Ты убил нашего друга и как ни в чем не бывало идешь за сокровищами?
Захаров обернулся и оскалился жуткой улыбкой:
– Твоему другу уже ничто не поможет, а я должен получить то, что по праву принадлежит мне! Я должен забрать золото! Я выменял на него свою бессмертную душу! Из-за него я предал всех!
– Захар! Лучше остановись! – Ружье оказалось в руках Кира.
– Я не Захар! Я – Евгений Орлов! Граф! – Он пошатнулся, как пьяный, оглядел всех и снова направился к проему. И тут Федор увидел, как серебристое свечение окружило Кирилла, и ружье, направленное в потолок коридора, вдруг выстрелило.
Застывшие было трещины снова ожили и паутиной разбежались в разные стороны. Захаров запрокинул голову вверх, точно любуясь разрушениями, и тут огромный пласт земли рухнул на него, вызывая настоящий камнепад.
– Быстро! Все в пещеру! – Никодим сообразил первым и начал действовать. Сначала втолкнул в пролом Лену, а после помог друзьям перетащить в пещеру Петра.
Едва они оказались внутри, как темнота и тишина окружили их. В коридоре рушились стены, трещали корни, а здесь, в пещере, шум разрушения едва доносился, точно они находились за звуконепроницаемой дверью.
Макс первым вспомнил о фонарике и, выудив его из-за пояса, включил. Яркий луч осветил небольшую пещеру, наполовину засыпанную землей.
– Тут ничего нет!
– Но пещера на этом переходе одна, и, если основываться на записях в дневнике, речь идет именно об этой пещере. – Никодим огляделся. – Отсюда ближе всего до деревни. И если Павел хотел спрятать Русалова с Марьей, он сделал это именно здесь. Вот только никто же не знал, что бандиты для страховки решат взорвать выход.
Федор заметил, как возле Лены появляются искорки и собираются в призрачную фигуру. Она отделилась от девушки и, призывно махнув ему, направилась за насыпь.
– Дай мне. – Федя буквально выдернул из рук Макса фонарик и направился вслед за призрачным проводником. Она зашла за насыпь, но, на удивление, не исчезла. Дождалась, когда он к ней подойдет, и указала на полузасыпанные землей кости с остатками иссохшей плоти и истлевшей одежды. В руках мертвец держал икону, на которой Федя разглядел невероятной красоты лицо и глаза. Темные, блестящие, они смотрели на него, точно живые. В голове раздался голос: