Группа Чернышова миновала первый этаж и стала подниматься выше. Акоп жил на третьем этаже. «Еще два этажа, четыре лестничных пролета. Если я собираюсь стрелять, то надо делать это сейчас, потом будет поздно, – Осипов вытащил из кармана пистолет и сразу почувствовал, как вспотела сжимающая рукоятку ладонь. – Вспотела рука? Ладно, сейчас это неважно. Стрелять предстоит почти в упор, значит, я не промахнусь даже с мокрой ладонью. – Осипов уже представил, как оглушительно разносятся по подъезду выстрелы его пистолета. – Кретин! – обругал он сам себя. – Ведь стрельбу услышат соседи! Ну и что? Они все равно не рискнут высунуть в подъезд даже своего носа. А если в окно? Ну и что они смогут увидеть? Только то, как из подъезда выбежал человек в военной форме. Ерунда. Офицера военной контрразведки все равно никто не заподозрит. Так что соседей опасаться не стоит. А Чернышова и его людей? – Осипов живо вспомнил перестрелку на автобусной остановке. – Диверсанты были отлично подготовлены. Тем не менее они не смогли убить Чернышова. Даже ранить его не смогли. Ни его, ни его офицеров. А вот оперативникам удалось ранить командира диверсантов. Сейчас другой случай, – попытался себя успокоить Осипов. – Я иду в двух шагах позади них с готовым к бою пистолетом. Первый выстрел в спину Муромцеву. Чернышов и Ветров едва успеют обернуться. Второй выстрел Ветрову в грудь. И мы остались вдвоем с Чернышовым. Дальше уже кто кого опередит». И тут Осипов испугался. Воображение живо нарисовало картину, в которой полковник Чернышов оказывался проворнее его и точнее в стрельбе. Осипов представил себя скатывающимся вниз по ступенькам с простреленной грудью. Картина была настолько реальна, что Осипов побледнел.
– Сергей Владимирович, что с вами? – услышал он голос Чернышова.
Осипов вздрогнул и вернулся к реальности. Полковник Чернышов стоял на площадке возле квартиры Акопа. Рядом с Чернышовым стояли его оперативники. И все трое смотрели на него.
– Сергей Владимирович, что с вами? На вас лица нет, – повторил свой вопрос Чернышов.
– Все в порядке, Павел Андреевич, – облегченно выдохнув, ответил Осипов.
Он действительно испытал облегчение оттого, что увиденная им картина оказалась плодом его разыгравшегося воображения. Вернувшись к реальности, Сергей Осипов сразу успокоился. Мучивший его вопрос – стрелять или не стрелять – разрешился сам собой. После того как оперативники ФСБ поднялись на площадку, стрелять в них было равносильно самоубийству.
* * *
На звонок в квартиру не последовало никакой реакции. За дверью Акопа стояла абсолютная тишина. Павел Чернышов позвонил второй раз, уже более настойчиво. Результат оказался тем же самым.
– Хозяина нет? – спросил Чернышов, обращаясь к Артему Ветрову.
Вопрос прозвучал так, словно Чернышов надеялся, что Артем, собиравший предварительную информацию об Акопе, знает, где в данный момент находится хозяин квартиры. Ветров этого не знал, но на вопрос начальника ответил с присущей ему категоричностью:
– А чего гадать, давайте войдем и узнаем. – Видя замешательство Чернышова, он тут же добавил: – Подозрение в шпионаже, разве это недостаточное основание?
– И все-таки негласный обыск без санкции прокурора противозаконен, – напомнил Чернышов.
– Ну, Павел Андреевич, когда на фильтрационных пунктах обнаруживают чеченских боевиков, которые пытаются выдать себя за беженцев, их задерживают без всякой санкции, – заявил Чернышову Ветров.
Павел Чернышов понимал: по большому счету, Ветров прав. Войти в квартиру Акопа необходимо. Санкцию у прокурора можно получить. Но на это уйдет время. А время сейчас работает на диверсантов. Уже послезавтра в Моздок прилетит премьер. И если до этого момента диверсантов не удастся перехватить, может произойти непоправимое.
– Что скажете, Сергей Владимирович? – обратился Чернышов к Осипову.
Тот выглядел совершенно растерянным.
– Не знаю, Павел Андреевич, – развел он руками.
– Ладно, учитывая особую опасность, которую представляют диверсанты, будем считать, что введенный в действие с сегодняшнего числа режим повышенной безопасности дает нам право в особых случаях действовать и без санкции прокурора, – объявил Чернышов и, кивнув в сторону Артема Ветрова, добавил: – Давай действуй!
Ветров внимательно осмотрел дверной замок, потом место, где дверь прилегала к косяку, и сказал:
– Можно попробовать.
С этими словами он вытащил из кармана набор складных инструментов «Лезерман». Зная любовь Артема к подобным штучкам, Чернышов и Муромцев подарили ему этот набор на прошлый день рождения. Ветров очень гордился своим инструментальным набором от знаменитой фирмы и всегда таскал его с собой. Артем просунул сверхпрочное лезвие в щель между дверью и косяком. Опустив лезвие на уровень замка, надавил на рукоятку, отжимая дверь. Пришлось сделать довольно большое усилие, но знаменитый инструмент выдержал. В образовавшейся щели показалась задвижка замка. Продолжая отжимать дверь ножом, Артем дернул за дверную ручку, и дверь открылась.
– Надо же, – удивился Артем, осматривая замок. – Он вовсе не был закрыт, дверь просто захлопнули.
За внешней деревянной дверью находилась вторая, железная, но она оказалась лишь прикрыта. Артем толкнул железную дверь, намереваясь войти в квартиру, но тут же отпрянул назад. В открывшемся дверном проеме он увидел ноги лежащего на полу человека.
Человек лежал на спине, широко раскинув ноги. Под его головой растеклась лужа крови. Еще одно пятно крови человек закрывал своей спиной. Причина смерти не вызывала сомнения. Два огнестрельных ранения – в спину и в голову. Кровь уже успела свернуться и засохнуть.
– Это Акоп, хозяин чебуречной, – сказал майор Осипов, проглотив подступивший к горлу комок. – Я пару раз заходил в чебуречную и видел его за стойкой. Это точно он.
Чернышов присел на корточки, чтобы осмотреть рану в голове погибшего. Входное пулевое отверстие пришлось точно посередине лба. При внимательном рассмотрении можно было заметить точки микроскопических ожогов на коже вокруг раны. Такие ожоги оставляют вылетевшие из ствола вместе с пулей частицы горящего пороха.
– Стреляли с близкого расстояния, возможно, в упор, – заметил Чернышов, осмотрев рану.
– Ясно, контрольный выстрел, – добавил Артем Ветров.
– Да, но почему в упор? – удивился Чернышов.
На этот вопрос мог ответить Осипов, но он хранил молчание.
* * *
«Все. Я передал оружие диверсантам», – думал Сергей Осипов, направляясь к своей машине. Позади него стояли Мордасов и Сайдаков, рассматривая только что привезенную дальнобойную снайперскую винтовку.
«Операция вступила в свою решающую фазу, – продолжал размышлять Осипов. – Турецкая разведка уже не может повлиять на ход операции. После того как турки переправили в Моздок оружие, дальнейшее от них уже не зависит. Теперь все зависит от диверсантов. Именно они да только что врученная им снайперская винтовка будут решать судьбу премьера. Кроме оружия, диверсантам сейчас ничего не нужно. Правда, командир группы потребовал бронежилет для испытания винтовки и окончательный вариант плана охранных мероприятий. Но это мелочи. Главное, диверсантам уже не нужен связной. Связной не нужен и мне. Какой смысл связываться с разведцентром, если через три дня все равно все кончится».