Я внимательно посмотрел на немца.
– Зигфрид, а ты не боишься мне все это рассказывать? Вдруг я на самом деле шпион этих… свободников?
Шерхель посмотрел на меня ласково, как на умалишенного, и ответил:
– Ты не шпион, Клим. Я знаю. И все теперь знают.
– То есть?
– Вчера к нам прибыл гонец от императора. Он требует выдать тебя и Цендоржа.
Я растерянно улыбнулся и промолчал. Выходит, теперь за нами будет охота, и это наверняка связано с нашим путешествием. Час от часу не легче…
Утром меня приняли в Доме Совета. Я почему-то был уверен, что со мной встретится Акка, но в узкой комнате с литыми медными барельефами античной тематики сидели совершенно незнакомые мне мужчины в одинаковых серых домотканых куртках, стилизованных под мундиры. Один из них, седовласый и смуглый, похожий на араба, сообщил, что коллегия Корпуса общественной безопасности рассмотрела мое дело и приняла в свете последних событий решение вернуть сержанту Климу Елисееву статус гражданина и членство в Совете колонии. Тут же, на месте, мне вручили две металлические пластинки, на которых было выгравировано: «Клим О. Елисеев, сержант ВКС, категория А, идентификационный номер 784321».
Седовласый пожал мне руку и с любезной улыбкой предложил подождать начала заседания Сокола в специально отведенном для этого месте. Я молча кивнул и вышел. На душе скребли кошки. Ощущение неправильности, ошибочности того, что происходит, возникшее еще позавчера, усилилось.
Сокол проходил в большом зале Дома Совета. Теперь у нас, оказывается, все очень церемонно и регламентированно. Члены Сокола сидят на амфитеатром спускающихся вниз скамьях, секретари за отдельным столом ведут стенограмму заседания, вначале выбирается председательствующий, который дает слово, оглашает выводы, проводит подсчет поднятых рук при голосовании.
Мне все это показалось смешным, но остальные воспринимали эту бюрократию вполне серьезно и даже с некоторым пиететом, точно и впрямь сделались высокородными вельможами.
Возможность увидеться со старыми знакомыми, которых в Соколе осталось немало, порадовала меня, но толком поговорить нам не удалось – прилизанный Борчик объявил о начале Совета.
В зал вошла Акка и села за стол в конце зала. Затем стражники внесли и установили посредине большой медный лист, на котором была выбита карта нашего плоскогорья, Перевал, Обрыв, Прыгунья равнина и прочие окрестности. Председательствовать выпало все тому же Борчику.
Вначале он сделал короткий доклад о новом типе доспехов, освоенном на заводе Шерхеля. По его знаку двое серомундирных безопасников внесли в зал позвякивающую кольчугу, точнее нечто, напоминающее кольчугу, но состоящее не из переплетенных колец, а из наслаивающихся друг на друга бронзовых чешуй.
– Этот доспех позволяет обеспечить надежную защиту жизненно важных органов наших воинов и в то же время не сковывает их движений, позволяя активно двигаться в бою. Из новшеств хотел бы отметить тот факт, что под каждой из чешуй имеется специальная компенсирующая вкладка. Все вкладки связаны между собой и образуют второй слой защиты. Этот слой предохраняет тело бойца от сдавливания в случае ударного воздействия на доспех, – витийствовал Борчик.
Затем он поведал собравшимся, что специальная комиссия под его началом уже провела испытания и одобрила новый доспех к массовому производству.
– Первый образец мы решили преподнести госпоже коменданту, – с поклоном в сторону Акки сообщил Борчик. – Но уже завтра десятки этих доспехов пойдут в войска.
Сокол благосклонно внимал председателю, а тот от вооружения перешел к стратегии нашей обороны. Вооружившись длинной указкой, он начал бойко рассказывать о том, как будут действовать вверенные ему войска, когда противник займет равнину и упрется в Перевал.
– Вот здесь и здесь уже монтируются батареи паровых орудий. Здесь закладываются фугасы. Три линии траншей полного профиля должны остановить врага в километре от Перевала. Укрепленные бревенчато-земляными перекрытиями бункеры, долговременные огневые точки на высотах, господствующих над равниной, закрытые ходы сообщения и система заблаговременного извещения о действиях врага позволят нашим солдатам выдержать ракетные удары имперцев, не оставляя своих позиций. Это что касается первого эшелона обороны. Вторым рубежом станет наш прославленный лимес, наш Перевал. Толщина стены доведена до пяти метров, в башнях установлены стационарные орудия повышенной мощности, заготовлено достаточное количество боеприпасов и топлива для паровых машин…
И так далее, и в таком же духе. Выходило у него все очень гладко и складно. Обороняться он намеревался не менее полугода. Я улыбнулся, оглядел остальных – все сидели с каменными лицами.
Когда Борчик закончил и, пригладив свою и без того идеально уложенную прическу, отошел в сторону, я попросил слова. Воцарилась тишина, все недоуменно переглядывались. Воспользовавшись этой паузой, я в пух и перья разнес всю их стратегию обороны и предложил взамен создать несколько мобильных и хорошо вооруженных штурмовых групп, отправить их в рейды по тылам имперцев, одновременно провести диверсионные операции в самом их логове, перерезав коммуникации, организовав взрывы на заводах по производству вооружений, а также попытаться отбить наших инженеров и конструкторов во главе с Чжао Жэнем.
Акка все то время, пока я говорил, сидела неподвижно, глядя в стол. Едва я закончил, как Борчик, нелепо улыбаясь, попросил меня сесть, скороговоркой произнес, что, дескать, сержант Елисеев еще не вошел в курс дела, нарушил субординацию, поэтому не стоит серьезно воспринимать его скоропалительные предложения, и тут же предложил голосовать за его оборонную стратегию.
Проголосовали. Если не считать меня, то единогласно. Я поискал глазами Шерхеля, который по своему рангу министра сидел по правую руку от Акки. Он сделал страшные глаза и прижал палец к губам – молчи, мол.
После принятия оборонной стратегии началось распределение полномочий. Как я и предчувствовал, мне досталось изумительное по своей нелепости задание – в трехдневный срок собрать и установить на Обрыве паровой ворот с подъемной клетью и наладить его бесперебойную работу. Параллельно я должен был подготовить поисково-разведочный отряд численностью до взвода и по приказу командования отправиться вниз, чтобы выйти к побережью и, двигаясь от одной рыбачьей деревни к другой, провести мобилизацию, сформировав полноценный батальон, который затем надлежало привести к Обрыву и поднять наверх для усиления наших войск.
То, что противник наверняка не будет сидеть сложа руки и спокойно смотреть, как у него под носом я буду создавать крупное воинское формирование, наших наполеонов, видимо, не интересовало совершенно. Я стиснул зубы – что ж, господа, на совещаниях у вас все выходит как нельзя лучше. Посмотрим, как оно получится на самом деле…
В завершение Сокола сияющий, как начищенный самовар, Борчик напомнил, что бывший член Совета колонии, именовавший себя Лускусом, объявлен предателем и его надлежит постараться арестовать, дабы затем судить. Пока он говорил все это, мне не давала покоя одна мысль. Едва Борчик закончил, я поднял руку: