Усталый и сам себе противный, Бранд сидел на табурете подле спеленутого пленника и вещал осипшим голосом, окольными путями добираясь до главного:
– Планета у нас хорошая, что верно, то верно, но и на хорошей планете хватает опасностей, особенно если ты слаб. Нет, я не про тебя говорю и не про себя. Я про женщин. Слабы они и прекрасны, вот какое дело. Не веришь? Скажешь, одно с другим не совмещается? Ну и зря. Еще как совмещается. Я тебе вот что скажу по секрету, парень: помочь женщине – высшее наслаждение для мужчины и высшее его предназначение, если только он мужчина, а не бесполый урод. Ты небось такого наслаждения отроду не испытывал, жаль мне тебя…
Он делал паузу. Мирмикантроп молчал.
– На равнине хорошо, если только безоружным не повстречаешься с хищником, – продолжал Бранд. – Горы бывают разные. Те, что на севере, еще ничего, только там холодно, а южные хребты вулканические. Нет, на нашей памяти больших извержений не было, зато часто трясет, а иногда сами собой рушатся скалы. По дну ущелий бегут такие реки, что упавшее в воду дерево выныривает стаей щепок. Ни рыбы, ни водорослей в тех реках, конечно, нет, там и инфузория не выживет. Зато в долинах водится много всякой живности. Есть крупные хищники, размером как эта комната. Есть стаи мелких тварей, вроде крыс, и они хуже всего. В одиночку там делать нечего – любого мужика сожрут в два счета, не говоря уже о женщине. А я, представь себе, не только дошел один, без антиграва, аж до Бездонного ущелья, но и вывел оттуда по скалам свою жену… то есть тогда она еще не была мне женой и даже не собиралась за меня замуж… впрочем, неважно. Снизу к нам подбирались стаи крыс, едва пятки не объели, а сверху сыпались камни размером с холодильник. Тут Хильда подвернула ногу и ну кричать, а я хвать ее в охапку – не до условностей было – и наверх, наверх! Потом она призналась, какое впечатление произвели на нее мои объятия…
Мирмикантроп молчал и не шевелился. Бранд дорассказал выдуманную им почти целиком историю и поглядел искоса – нет ли какой реакции? Мирмикантроп, скотина, молчал. По ту сторону решетки Мелани чуть заметно качнула головой – значит, и энцефалоскоп не зафиксировал никаких необычных биотоков мозга.
Реакции не было. Как вчера. И как позавчера. Как десять дней назад.
Фильмы. Мнемосеансы. Чтение вслух. Любовная классика всех времен, от античности до звездной эпохи. Мужская доблесть и женская нежность. Верность, неверность и ревность. «Задушевные» беседы один на один. Бесконечные инъекции.
Все напрасно. Мирмикантроп упрямо не желал превращаться в мужчину. Быть может, трутни в их иерархии стоят ниже рабочих особей?
Видимо, так.
Дважды звякнули запоры – Бранд покинул клетку. Прошел сквозь звукопоглощающую завесу. Пронзил электромагнитный экран.
– Ничего? – спросил он Мелани, насилу ворочая онемевшим языком. Будто и так было не ясно.
– Ничего.
– «Ромео и Джульетту» ему сегодня крутили?
– Само собой.
– И как он?
– Нет повести печальнее на свете…
– Пень пнем?
– Вот именно.
– За все это время он не сказал ни единого слова. А?
Мелани покачала головой.
– Он понимает нашу речь. Тут у меня нет сомнений.
– Может, он сообразил, чего мы от него хотим, и сопротивляется?
– Вряд ли. – Мелани сделала пренебрежительный жест. – Уж это я бы поняла.
– Может, я не то ему говорю?
– Самое то. А если его это не устраивает, то вся твоя идея никуда не годится.
– Может, не действует твоя химия?
– Ты заметил, что у него активнее растут волосы? И как они растут. И где. Усы! Пушок на подбородке! Его организм просто купается в тестостероне. Конечно, существуют и другие мужские гормоны, и не все из них я могу синтезировать в лаборатории… Пытаюсь заставить его железы вырабатывать их самостоятельно, но… это же мирмикантроп! Пойми, я не могу без конца увеличивать дозы! – Голос Мелани дрогнул. – Его организм просто не выдержит. Человек на его месте уже умер бы от интоксикации. А если умрет этот? Разве у нас есть время на поимку и обработку нового пленника?
Помолчали.
– Ладно, – просипел Бранд и тщетно попытался прочистить горло. – Пошли к нашей леди. Насколько я понимаю, с ней у нас дела идут получше?
Мелани пожала плечами.
– Формально – да. То есть внешие изменения налицо. Фигура понемногу округляется, где надо, но еще далеко не Венера Милосская. В смысле необходимых нам эмоций – по-прежнему нуль.
Бранд вздохнул.
– Ее развязали?
– Сегодня утром. Первым делом она пообрывала с себя все провода и потратила час на попытки сломать замок своей клетки. Потом поняла, что это бесполезно, и сейчас спокойно смотрит видео.
– «Ромео и Джульетту»?
– Нет, крутим ей «Антония и Клеопатру». Тоже необузданные страсти да еще со слабым гипнотическим эффектом в придачу. Очень старая запись… тех времен, когда еще был разрешен гипноэффект. Жаль, что мирмикантропы не очень гипнабельны.
– Не пробовали позволять ей самой решать, что смотреть?
Мелани взглянула на Бранда с любопытством.
– А что, может получиться неплохой косвенный индикатор ее эмоционального настроя… Бранд, ты молодец. Дадим ей на выбор десяток пьес Шекспира и поглядим, что она выберет…
В своей клетке нагая пленница буйствовала, пытаясь разбить небьющийся экран. Охнув, Мелани выключила запись, но еще целую минуту пленница дубасила его окровавленными кулаками. Затем с воплем ринулась на решетку и, получив электрический удар, ничком упала на лежанку.
– Вот и индикатор, – сказал Бранд. – Поздравляю. Впервые хоть какая-то реакция.
– Сама не ожидала, – призналась Мелани. – Хорошо, что у нее нет никакого инструмента… Теперь надо просмотреть запись, понять, какая сцена ее так взволновала…
– Я заметил. Антоний уже распорол себе кишки, а Клеопатре служанки тащат корзинку со змеей.
– Она не хочет, а?
– Кто, Клеопатра? – улыбнулся Бранд.
– Шутник. Клеопатра тоже не слишком хотела. Сознание нашей подопечной протестует, ему хочется счастливой развязки. Женские гормоны вызвали инфантильную чувственную реакцию. Смотри, она, кажется, плачет…
– По-моему, пора познакомить наших гостей друг с другом, ты не находишь?
Мелани помедлила с ответом.
– Непосредственный контакт? А ты не слишком торопишься?
– Я еще не сошел с ума, чтобы пустить их вдвоем в одну клетку. – Бранд коротко хохотнул. – Вдруг они выдумают, как из нее выбраться? Мирмикантропы тем изобретательнее, чем их больше. Я говорю о трансляции изображения: время от времени показывать нашему искусственному самцу вот эту самую самку. Допустим, она еще не Венера – на любовь с первого взгляда я не рассчитываю. Пусть пока привыкнет видеть ее на экране, а там, глядишь, появится и интерес…