И все-таки не стоило срывать на ней свое настроение и велеть убираться в свою комнату. Она ведь заглянула к нему и предложила немного поболтать без какой-либо задней мысли. А он дал понять, что она отвлекает его от работы. Неудивительно, что Аманда обиделась. Хорошо еще, она не знает, что ему хватило лишь взгляда на ее милое, мечтательное личико, чтобы испытать приступ дикого, всепоглощающего желания. Нет, так долго продолжаться не может! Она слишком… слишком хороша.
Пабло в столовой уже накрыл стол к ужину. Тонкий фарфор, столовое серебро. Посередине стола — ваза с белыми розами на длинных стеблях.
На пороге показалась Аманда. Альваро заранее решил приветствовать ее простой, самой обычной своей улыбкой — сделать вид, будто ничего не произошло. Но девушка остановилась в нескольких шагах от него, намеренно не встречаясь с ним взглядом.
— А где Пабло?
— Пабло? — недоуменно нахмурился Альваро. — Не знаю. Где-нибудь в доме. А что? Он вам нужен?
Девушка с вызовом вздернула подбородок.
— А разве мне не полагается есть вместе с ним?
Альваро недоуменно уставился на нее.
— С какой стати? Что это вам в голову пришло?
— Как это, с какой стати? Он ваш наемный работник, и я тоже.
Она явно все еще дулась. Неудивительно — после того как он ее выставил. Но Альваро сейчас меньше всего на свете хотелось потакать женским капризам.
— Не говорите глупостей, — бросил он. — Вы здесь потому, что я этого хочу.
— О, этим все сказано. — Аманда метнула на него убийственный взгляд. — До желаний простых смертных вам и дела нет!
С губ Альваро уже готово было сорваться проклятие, но он не поддался искушению. Еще не хватало опуститься до уровня детской перепалки! Вежливо отодвинув для гостьи стул, он жестом пригласил ее сесть. Аманда поколебалась, но все же села и расстелила на коленях салфетку.
Сев напротив, он приступил к еде и через некоторое время заметил, что она по-прежнему избегает встречаться с ним взглядом. Маленькая бунтарка была удивительно хороша. До того хороша, что Альваро невольно возмечтал о холодном душе.
На самом-то деле он понимал, чего она ждет: чтобы он извинился перед ней. Совсем как накануне, на приеме. Что ж, тем хуже для нее, ибо он так же не собирался извиняться сегодня, как и вчера.
— Ешьте. Это кордеро, жаркое из молочного ягненка, — довольно ворчливо произнес Альваро, чтобы покончить с затянувшейся нелепой сценой. — Пабло очень гордится этим блюдом.
— Сами ешьте! — огрызнулась она.
— Я? Так я и ем. Свою порцию. С какой стати мне вашу-то есть?
— С той, что здесь вообще все принадлежит вам, разве нет?
— Ничего подобного, — начал Альваро. — Дом снят на время со всем его содержимым, и на имя Рикардо. Это тот молодой человек, которого вчера вечером вы приняли за…
И вдруг он расхохотался, поняв, что все эти объяснения ей совершенно ни к чему. Она, как и он, просто не могла перебороть себя, справиться со своим упрямством. Глядя на Альваро, Аманда некоторое время крепилась, но вот губы ее начали предательски подрагивать — и скоро они смеялись уже вдвоем.
— Вы больше не сердитесь на меня? — спросил он, немного успокоившись.
Чуть помедлив, Аманда ответила:
— Нет.
— Вот и замечательно. — Альваро снова принялся за еду. — Надеюсь, теперь вам ничто не помешает воздать должное всем этим яствам?
— Только, чтобы не обидеть вашего Пабло, — театрально вздохнув, сказала она, но за вилку взялась с самым неподдельным энтузиазмом.
Хотя Аманда понимала, что вела себя довольно глупо, раздув такую историю из-за пустячной обиды, но не жалела об этом. Она смогла лишний раз напомнить ему — и себе! — о той дистанции, которая их разделяет и сокращать которую нельзя ни в коем случае. Несмотря на все предостережения матери, она вот-вот по уши влюбится, да не в простого мужчину, а в аристократа и богача. Но что она могла поделать — перед таким, как Альваро, и святая бы не устояла!
В ней словно бы спорили два голоса — голос романтической мечты и голос сурового здравого смысла. Но какими бы иллюзиями ни тешил ее первый голос, второй предостерегал: все эти мечтания абсолютно беспочвенны. Поэтому хорошо, что Альваро собирается жениться на другой. Очень хорошо.
Но опасности подстерегали ее на каждом шагу. Аманда еще не встречала человека, с которым ей было бы так легко и приятно общаться. Она ощутила это еще накануне, в образе мадемуазель Жанетт, но тогда ее сковывал страх выйти из роли, сказать что-нибудь лишнее. Теперь же она могла без помех предаваться этому на первый взгляд такому невинному удовольствию: беседовать с чутким и понимающим собеседником.
Когда Пабло подал десерт — марципаны, сделанные по старинному мавританскому рецепту, — они успели уже обсудить массу самых разнообразных тем, от народных праздников Испании и Англии до результатов последних матчей по футболу. Правда, в последнем случае Аманда выступала в роли внимательной, но бессловесной слушательницы.
Прихватив по чашечке настоящего испанского кофе, они перешли на диван в гостиную и разговаривали, разговаривали, разговаривали. И лишь когда в окно заглянула полная луна — в самый разгар пылкого обсуждения животрепещущего вопроса об авторстве пьес Шекспира — Альваро вдруг опомнился и подивился, с какой же необыкновенной девушкой свела его судьба. Ну много ли женщин из его окружения способны поддержать беседу на такие разные темы, даже не просто поддержать, а высказать свое суждение по каждому поводу?
Когда он выразил свое удивление вслух, Аманда заливисто рассмеялась.
— Спасибо моей маме. Она в свое время не смогла получить высшего образования, но много занималась самостоятельно наперекор всем жизненным трудностям. И сумела заразить своим стремлением к знаниям и меня. Ее интересовало абсолютно все на свете, и всем она старалась поделиться с нами, со мной и Дженни. Я всегда буду безумно благодарна ей за это и за то, что она поддерживала меня в желании учиться в университете. — Лицо девушки погрустнело, но скоро просветлело вновь. — «Ведь наши жизни — лишь реки, которым путь в океан», — чуть слышно пробормотала она по-испански.
— Что-что? — приподнял брови удивленный Альваро. — Что-то очень знакомое.
— Очень знакомое! — возмущенно воскликнула девушка, обращая на него укоризненный взгляд. — Еще бы! Уж вам ли не знать строки из стихотворения знаменитого испанского поэта Хорхе Манрике! Он написал его на смерть своего отца, магистра ордена Сант-Яго.
Альваро пожал плечами.
— Да, смутно припоминаю. Кажется, мы и в самом деле проходили это стихотворение в школе. Но вы-то его откуда знаете?
— При всем моем интересе к романской культуре как таковой, специализируюсь я, представьте себе, именно на испанской поэзии. Но вам, вам должно быть стыдно! Какое отсутствие энтузиазма в голосе! За этот вечер вы столько цитировали английских поэтов и ни разу кого-нибудь из великих испанцев. Готова спорить на что угодно: вы не отличите знаменитого Лопе де Вегу от менее известного, но тоже замечательного поэта Гарсиласо де ла Веги!