— Стой! Замолкни прямо сейчас! Я пытаюсь тебе объяснить, извиниться наконец, но ты не даешь этого сделать. Я виноват, что не назвал своего настоящего имени, но это все, в чем я виноват. Вчера вечером я увидел, что ты сама настроена против дружеских и нормальных отношений, что же я могу сделать?
Вообще-то он прав, но его слова ранят ее сердце. Она не хочет быть ему другом!
— Может быть и так, но ты меня обманул!
— Но ведь я остался тем же Джанни, которого ты знала и который по-прежнему хочет увидеться с тобой в пятницу.
— Ты, граф?
— Интересно, кто из нас больший сноб?
Она помолчала и спросила чуть тише:
— Откуда ты звонишь? Из Генуи? Из Вероны? Из Нью-Йорка?
— Твой сарказм неуместен. Я признаю, что совершил ошибку, но я все объясню при встрече. Сейчас я действительно улетаю в Нью-Йорк, я и так задержался на целую неделю из-за тебя. Для тебя это что-нибудь значит?
Джанкарло сам не верил тому, что говорит. Он настаивает на свидании!
— Мы увидимся в пятницу?
— Думаю, что нет. Я считаю, что надо просто пережить это все и забыть как можно скорее. Советую тебе сделать то же самое.
— Джилли! Либо ты встретишься со мной в пятницу, либо я заявлюсь прямо к Кавалли и все им выложу!
Андреа глядел на Джилли, открыв рот. Он никогда не видел ее такой рассерженной. Чтобы не пугать мальчика, она взяла себя в руки.
— Хорошо. Увидимся.
Положила трубку и аккуратно выдохнула. Увидимся, милый. После дождичка в четверг, как раз будет пятница!
Джанкарло перевел дух. Эта девчонка разозлила его, кроме того, никогда раньше ему не приходилось уговаривать своих подружек встретиться с ним. Ладно, в любом случае он сделал все, что мог. Подождем пятницы.
— Кто это звонил?
Черри, зевая, спустилась в кухню.
— Это меня.
— А, твой парень… А вот и мой парень! Как ты спал, солнышко мое?
Джилли улыбнулась: Черри любила своего сына, хотя и была не самой примерной матерью. Черри истолковала эту улыбку по-своему.
— Нечего блаженно улыбаться, Джилли! Послушай моего совета и брось этого пария. Ты красивая девушка и вполне можешь заарканить кого-нибудь получше. Вот хоть Джанкарло дель Пьетро. Я заметила, как он на тебя смотрел, ты ему явно понравилась. Впрочем, даже если у вас что и получится, удержать его будет сложновато. Пойду отнесу кофе моему Карлито, он совсем расклеился.
Джилли задумчиво посмотрела вслед Черри. Граф… ну и что? Кого это волнует в двадцатом веке? Вот если бы век тринадцатый… Впрочем, тогда бы он точно не позвонил.
Джилли приняла решение. Они увидятся в пятницу, и она выслушает его объяснения.
В четверг самолет уносил Джилли в Англию, и она была этому очень рада. Карло Кавалли объявил во вторник, что раз он не может принять участие в гонках, то и делать в Италии больше нечего, а стало быть, они отправляются в Англию, где у него накопилась уйма дел. Он предложил Джилли остаться здесь и пожить еще пару недель, тем более что Марта в Англию не собиралась, и Джилли с радостью приняла это предложение, однако в среду в одной из газет появилась фотография графа Джанкарло дель Пьетро на приеме в Нью-Йорке, причем под руку с какой-то рыжей красоткой. Джилли только мрачно ухмыльнулась — незачем обманывать себя и тянуть с отъездом. Домой, туда, где все знакомо с детства, где нет графов-обманщиков, рыжих красоток и неразрешимых проблем.
В четверг вечером она тепло распрощалась с семейством Кавалли и отправилась к себе домой в Портсмут.
— Вы беременны.
Доктор был совершенно уверен, и Джилли только слабо застонала в ответ. Вначале она не очень беспокоилась, так как у нее часто случались перебои с циклом, и уж никак не думала о беременности, но когда джинсы перестали застегиваться с прежней легкостью, она набралась храбрости и отправилась к врачу. Добрый доктор Джонс был несколько шокирован, так как знал ее много лет.
— Вам надо было прийти ко мне раньше, Джилли. Нельзя же быть такой легкомысленной по отношению к своему здоровью… Как я понимаю, отца на горизонте не предвидится? Что ж, ничего. Я ставлю срок тринадцать недель, плюс-минус пара недель в любую сторону.
Он знал эту девочку с детства, видел, как умирала ее мать, а затем и отец. Теперь еще и беременность…
— Спасибо, доктор Джонс. Все будет хорошо.
Джилли сидела в кафе, глядя в одну точку, и убеждала себя, что все могло быть намного хуже. В этот момент появилась Черри.
Джилли носила широкие свитера, а сейчас на ней была еще и куртка, но соколиный глаз подруги увидел все, что требовалось, и в следующие полчаса ошеломленная Джилли выслушала целую речь, касавшуюся «того итальянского обалдуя». Впрочем, закончила она уверениями, что ничего страшного не произошло и она поможет, а от Андреа осталось целое приданое. Джилли была благодарна подруге, но вздохнула с облегчением, когда та ушла. Хотелось есть, спать и ни о чем не думать.
В январе живот округлился еще больше, и есть хотелось все чаще. Вечером Джилли вернулась с работы, устало бросила в угол сумку, включила проигрыватель и отправилась в душ. Моцарт успокаивал, а душ смывал усталость.
Звонок в дверь оказался полной неожиданностью. Наверное, это Марго, ее новая соседка. У нее на руках была старенькая и очень больная мама, поговорить было не с кем, и Джилли не могла ей отказать в такой малости, как вечерняя болтовня.
— Входи! — крикнула она, лениво направляясь в прихожую. — Дверь, вообще-то, открыта.
— Ты всегда открываешь двери, не спрашивая, кто там?
Джанкарло иронически изогнул бровь, глядя на нее своими карими глазищами. Джилли замерла. Все эти месяцы она не могла отделаться от воспоминаний, то горьких, то возбуждающе-бесстыдных, но постепенно приучила себя к мысли, что об этом человеке надо забыть. Однако сейчас он стоял перед ней, такой же неотразимый и мужественно-прекрасный, и снежинки таяли на черных волосах.
— Что тебе нужно?
Она одновременно злилась на него и страстно мечтала, чтобы на ней было надето что-нибудь более подходящее, чем старый свитер и не менее старые леггинсы.
Джанкарло окинул ее взглядом чуть прищуренных глаз и поразился тому, как она хороша. Светлые волосы роскошной гривой падали на хрупкие плечи, под сапфировыми глазами залегли голубоватые тени, под тонкой шерстяной тканью четко вырисовывались соблазнительная грудь и округлый животик… Все оказалось правдой. Из груди молодого человека вырвался вздох.
— Ты мать моего ребенка. Я должен заботиться о тебе.
Она настолько обомлела, что просто посторонилась, и Джанкарло решительно вошел в ее дом.
— Откуда… Как ты узнал?
— Садись, тебе вредно стоять на сквозняке.