Вращающаяся вокруг собственной оси со скоростью диска циркулярной пилы метательная звездочка прошла впритирку к стволу и попала притаившемуся за деревом воину в горло. Размолотив кадык, она, будто нож мясорубки, раскромсала мышцы шеи и прекратила свое вращательно-поступательное движение лишь после того, как раздробила парочку шейных позвонков.
«Однако мне здорово везет, – не сбавляя скорости, продолжал мысленно рассуждать Ульварин, – они надеются взять меня живым. В противном случае весь этот участок парка уже давно полыхал бы, как погребальный костер арана. Ну что же, коль не удастся смыться, напоследок хотя бы порезвимся. Глядь, кого-нибудь еще удастся прихватить в Благословенные Леса Отдохновения».
Доблестные Клановые Бойцы Плакучей Ивы так и не смогли догнать беглеца. Не встретив на своем пути никого из охраны, Ульварин подбежал к четырехметровой кристаллитовой стене, опоясанной поверху мотками бритвенной остроты мономолекулярной проволоки. Не снижая скорости, беглец активировал защитные браслеты на руках и по касательной ринулся на штурм, казалось бы, непреодолимой преграды. Ему удалось добраться до верха стены, зацепиться руками, затем со всеми предосторожностями, дабы не порезаться о смертельно опасную проволоку, взгромоздиться на стену. Поле, генерируемое защитными браслетами, предохраняло от порезов только руки, что касается остальных частей тела, то здесь приходилось надеяться исключительно на врожденную ловкость и достигнутые в процессе длительных тренировок навыки виртуозного владения собственным телом.
Немного присев, Ульварин оттолкнулся и попытался соскочить со стены. Его попытка удалась, но в тот самый момент, когда его тело заскользило навстречу земле, откуда ни возьмись непосредственно над местом его падения на высоте двух десятков метров появился патрульный гравиплан имперской полиции. От расцвеченной разноцветными пульсирующими огнями и вспышками стробоскопов машины отделилась ветвящаяся молния и вонзилась в летящего к земле Ульварина. Затем гравиплан резко пошел на снижение и на некоторое время завис в полуметре от поверхности земли рядом с обездвиженным телом беглеца. Дверца бортового люка мягко отползла в сторону, из недр летательного аппарата выскочило двое парней весьма крепкого телосложения. Полицейские ловко подхватили распластанное на земле тело героя и с раскачкой, будто куль с зерном или картошкой, закинули внутрь. Не медля ни минуты, они прыгнули вслед за своей добычей. Дверца захлопнулась, полицейский гравиплан прямо на глазах у подоспевших преследователей, резко набрав приличную скорость, взмыл свечой в небо и вскоре вовсе исчез из виду.
Цвик… цвик… цвик… невыносимо стучит в голове, будто где-то неподалеку работает молотобоец. Пудовые веки не желают открываться… Цвик… цвик… цвик… Врата Адовы! Что это за цвик? Какого хрена я оказался в кузнице? Мысли в голове шевелятся с грацией обожравшегося гиппопотама… Цвик… цвик…
Неимоверным усилием Ульварину все-таки удалось распахнуть глаза. Стерильно белый потолок, такого же цвета стены, дощатые, крашенные коричневой краской полы. Помещение примерно три на четыре метра, массивная дверь с закрытой дверцей на уровне лица эльфа среднего роста, небольшое оконце в стене под потолком забрано толстенными прутьями. Он полностью обнаженный лежит на жесткой, прикрученной к стене кровати, одеяло почему-то валяется на полу. В углу стандартный унитаз с опущенной крышкой, рядом кран умывальника и намертво вмонтированная в стену металлическая раковина. С носика крана одна за другой срываются капельки воды и с веселым цвиканьем разбиваются о поверхность раковины.
«Кажется, меня все-таки отловили, – отстраненно, без должного эмоционального всплеска подумал эльф. Затем, обратив взор на очередную готовую сорваться с носика крана каплю, внутренне возмутился: – Сволочи, не могут кран отремонтировать!»
Он вновь закрыл глаза и попытался проанализировать собственные ощущения. Однако проклятый стук разбивающихся о металлическую поверхность капель совершенно не способствовал процессу внутренней концентрации.
Негромко матерясь и проклиная нерадивых сантехников, Ульварин сполз с кровати и на нетвердых ногах направился к умывальнику. По дороге, ощутив зуд и першение в горле, сообразил, что неплохо было бы оросить его водичкой. Напившись, ополоснул физиономию, как можно туже закрутил кран и в приподнятом настроении вернулся на прежнее место.
Ненавистные водяные капли перестали срываться с носика крана – похоже, сантехники здесь были ни при чем, кто-то просто-напросто не закрутил должным образом вентиль. Ульварин внимательно прислушался к внутренним ощущениям и с удовлетворением отметил, что головная боль понемногу отступает, циркуляция крови в организме восстанавливается, энергетика астрального тела приобретает былую насыщенность и объем. Ощутив кончиком языка пустоту на месте зуба, в который была вмонтирована ампула со смертельным ядом, эльф, как ни странно, совершенно не расстроился, поскольку сразу же после того, как пришел в себя, понял, что находится где угодно, только не в лапах живодеров Плакучей Ивы. Столь гуманное отношение к пленнику вовсе не свойственно представителям лесного народа, тем более в отношении Кланового Бойца враждебной группировки. После сокрушительного удара парализующего разряда станнера Ульварин сразу же отключился и не мог знать о том, что, по сути, был спасен от верной гибели полицейским патрулем, оказавшимся совершенно случайно рядом с виллой опального принца клана Дубовых Листьев. Потерпевшая полное фиаско охрана была готова рыть носом землю, чтобы сохранить остатки своего реноме славных воинов. Поэтому, поймав наглеца, умудрившегося у них под носом отправить в Благословенные Леса Отдохновения самого зятя арана Плакучей Ивы вместе с будущим наследником престола, они постарались бы отыграться на нем по полной программе. Так или иначе, Ульварин сообразил, что лютая смерть от руки придворного палача противоборствующего клана ему пока не грозит. Поэтому он уютно закутался в одеяло, повернулся лицом к стене и совсем скоро мерно посапывал с блаженной улыбкой на лице…
Целую неделю заключенного держали под замком. В его камеру всего один раз зашел молодой человек с нашивками младшего советника юстиции. В двух словах чиновник прокуратуры туманно объяснил Ульварину, что тот находится в следственной тюрьме Исидоры – столицы Лады, задержан он с целью установления личности и подробностей некоторых обстоятельств его пребывания в этом мире. Он также уведомил эльфа о том, что какое-то время Ульварину для его же пользы придется посидеть в одиночной камере. На прощание он великодушно разрешил заключенному пользоваться тюремной библиотекой.
Семь дней ожидания тянулись мучительно долго. Эльф никак не мог понять, для какой надобности его содержат в камере, кормят, раз в день выводят в сопровождении молчаливого огра на одиночную прогулку вместо того, чтобы сразу же зачитать все пункты обвинения и передать в руки следственных органов или сплавить потихоньку боевикам Плакучей Ивы. О том, что с некоторыми высокопоставленными чинами имперской полиции можно вполне договориться, небесплатно, разумеется, Ульварин знал не понаслышке. Сам время от времени подъезжал к воротам таких же тюрем, чтобы вызволить ненароком угодившего туда товарища или забрать врага для того, чтобы передать в лапы клановым костоломам. Поэтому нельзя исключать вероятность того, что в данный момент между ответственными чиновниками прокуратуры и представителями одного, а может быть, обоих заинтересованных кланов идет негласный торг за его голову, и ему совсем скоро предстоит узнать, какая сторона выиграет этот противоестественный аукцион. Ульварин особенно не надеялся на то, что руководство родного клана не поскупится и отвалит за рядового Кланового Бойца больше, чем клан Плакучей Ивы за убийцу малолетнего престолонаследника и зятя правящего арана. Как ни странно, но томящегося в ожидании узника больше всего интересовал не вопрос о собственной судьбе, а размер суммы, которую отсыплют за его голову братья-эльфы.