— Отлично. У тебя или в Путях Всевидящих?
— Приходи ко мне в Пути Мандора.
Скала снова сменила фазу, как только я кивнул, и вошла гибкая демоническая фигура, сверкая синим внутри облачной вуали. Я вмиг вскочил, затем склонился поцеловать руку, которую она протянула.
— Мама, — сказал я. — Я не ожидал радости… так скоро.
Она улыбнулась, а затем её нечто вихрем ушло прочь. Чешуя растворилась, контуры лица и фигуры поплыли. Синева исчезла, обратившись в нормальный, хоть и бледный, телесный цвет. Бедра и плечи развернулись, как только она потеряла немного роста, хотя и оставались достаточно обширными. Её карие глаза стали более привлекательными, как только втянулись тяжёлые надбровные дуги. Прорезалось несколько веснушек, пересекающих теперь человеческий, чуть вздёрнутый нос. Каштановые волосы были длиннее, чем в те времена, когда в последний раз я видел её в этой форме. И она по-прежнему улыбалась. Красная туника стала её туникой, просто повязанной пояском; на левом бедре болталась рапира.
— Мой дорогой Мерлин, — сказала она, взяв мою голову обеими руками и целуя меня в губы. — Я рада видеть тебя так хорошо выглядящим. С твоего последнего визита прошло довольно много времени.
— В последнее время я вёл очень активную жизнь.
— Это уж точно, — сказала она. — Я слышала кое-какие доклады о твоих разнообразных несчастьях.
— Представляю, что ты слышала. Не за каждым ходит по пятам ти'га, периодически и в различных формах совращая его и дико осложняя жизнь в нежелательных попытках защитить.
— Это показывает, что я беспокоюсь, дорогой.
— Это так же показывает, что ты либо не уважаешь мою личную жизнь, либо не ставишь ни во что моё здравомыслие.
Мандор прочистил глотку.
— Привет, Дара, — сказал он.
— Полагаю, что тебе и должно все казаться таковым, — заявила она.
Затем:
— Привет, Мандор, — продолжила она. — Что с твоей рукой?
— Несчастный случай, проистекающий из некоторых частей архитектурного ансамбля, — отозвался он. — Некоторое время тебя не было в поле зрения, но это не касается поля моих мыслей.
— Спасибо, если это комплимент, — сказала она. — Да, я то и дело ухожу в отшельничество, когда общество начинает обременять. Хотя тебе ли говорить, сэр, исчезающий надолго в лабиринтах Путей Мандора… если ты действительно туда уходишь.
Он поклонился.
— Как вы сказали, леди, мы, похоже, родственные создания.
Мать прищурилась, хотя голос не изменился, когда она сказала:
— Я удивляюсь. Да, я иногда могу видеть в нас родственный дух, и чаще
— в наших самых простых делах. В последнее время нас не было здесь, и довольно долго, разве не так?
— Но я был беспечен, — сказал Мандор, указывая на раненую руку. — Ты, очевидно, нет.
— Я никогда не спорю с архитектурой, — сказала она.
— А с невесомостями? — спросил он.
— Я стараюсь работать с тем, что стоит на месте, — сказала она ему.
— В основном, я тоже.
— А если не получается? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Случаются иногда столкновения.
— В своё время ты избегал многих, разве не так?
— Не могу отрицать, но это было очень давно. Ты, вероятно, сама по себе весьма избегательная штучка.
— Холодно, — ответила она. — Когда-нибудь мы должны сравнить записи по невесомостям и столкновениям. Разве не странно, если мы окажемся схожими во всех отношениях?
— Я был бы весьма удивлён, — ответил Мандор.
Я был заворожён и слегка испуган пикировкой, хотя исходить мог только из ощущений и не имел понятия о сути. Они были в чём-то схожи, и я никогда не слышал ничего столь неопределённого, но выразительного вне Эмбера, где часто играют в словесные игры подобного рода.
— Простите меня, — затем сказал Мандор, обращаясь ко всей компании, — но я вынужден вас покинуть. Для регенерации. Благодарю за гостеприимство, сэр, — он поклонился Сухэю. — И за удовольствие скрестить… наши дорожки,
— это уже Даре.
— Ты только что прибыл, — сказал Сухэй, — и не отдохнул. Ты выставляешь меня плохим хозяином.
— Славно отдохнул, старый дружище, никто не смог бы предложить таких трансформаций, — заявил Мандор. Он взглянул на меня, попятившись к открывающемуся выходу. — До скорого, — сказал он, и я кивнул.
Он отправился в путь, и с его исчезновением, камень вновь обрёл однородность.
— Интересуются его манерами, — сказала моя мать, — без очевидной настойчивости.
— Тактично, — прокомментировал Сухэй. — Рождён он был в пышности.
— Интересно, кто умрёт сегодня? — сказала она.
— Я не уверен, что гарантировано соучастие, — отозвался Сухэй.
Она засмеялась. @— А если так, — сказала она, — они определённо умрут блестяще, со вкусом.
Ты говоришь в осуждение или из зависти? — спросил он.
— Ни так, ни так, — сказала она. — Ибо я тоже наслаждаюсь тактом… и хорошим жестом.
— Мать, сказал я, — что происходит?
— Ты о чём, Мерлин? — отозвалась она.
— Я покинул эти края довольно давно. Ты послала демона разыскать меня и позаботиться. По-видимому, тот, вернее, та смогла засечь кого-то эмберской крови. Возникла путаница между мной и Люком. И она оделила заботой нас обоих… пока Люк не начал предпринимать периодические попытки убить меня. Затем она защитила меня от Люка и попыталась определить, кто же из нас — более подходящая партия. Какое-то время она даже жила с Люком, а после преследовала меня. Мне следовало бы быть догадливым, потому что она так жаждала узнать имя моей матери. Похоже, Люк по поводу своих родителей держал рот на замке.
Она засмеялась.
Представь прелестную картину, — начала она. — Малышка Ясра и Принц Тьмы…
— Не пытайся сменить тему разговора. Подумай, как это смущает выросшего человека — его мамочка посылает демона присмотреть за ним.
— Своеобразно. Но это был всего лишь демон, дорогой.
— Кого это заботит? Принцип тот же. Где ты откопала эту мысль о защите? Я обижаюсь…
— Вероятно, ти'га спасла тебе жизнь больше, чем единожды, Мерлин.
— Ну да. Но…
— Тебе лучше быть мёртвым, чем быть защищённым? И только потому, что это исходит от меня?
— Не в этом дело!
— Так в чём?
Надеюсь, тебе понятно, что о себе я могу позаботиться сам, и…
— Но ты не смог.
— Но ты этого не знаешь. Я обижен тем, что ты начинаешь с мнения, будто в Отражениях мне требуется дуэнья, что я наивен, доверчив, беспечен…