М-да, поразительный эффект дало мне мышление программиста. Ведь будучи эльфом, я этого никогда не замечал, да и не заметил бы никогда. Ну, разве что учитель соизволил бы рассказать, как появляются плетения. И что теперь? А теперь прежде всего нужно развить свою способность к накоплению силы, ведь пока весь мой резерв уходит на двадцать простых плетений. И только когда он увеличится раза в три-четыре, можно уже будет подумать об экспериментах...
Бодренькой походкой я шагал по дороге, насвистывая себе под нос и радуясь, что моя музыкальность заметно повысилась. Ведь без чувства интонации эльфийский язык – это не язык, а я ведь научился им владеть. Так что теперь могу и петь свободно, да так, что Басков будет нервно курить в сторонке! Жаль, конечно, что сейчас все наши песни мне кажутся несколько примитивными... Эх, взять бы их да перевести на эльфийский! Там даже без сопровождения получится настолько мелодично, что закачаешься!
Размышляя таким образом, я миновал несколько развилок. На некоторых присутствовали столбы с указателями, и я убеждался, что иду правильно. На дороге появилось движение – несколько раз проехали телеги, промчалась крытая повозка, дважды мимо проскакали всадники. Я внимательно посмотрел на них, но ничего особенного, позволяющего определить, кто они, не нашел. Обычные люди, как и я. Значит, нужно будет в скором времени обзавестись четвероногим средством передвижения. Оно мне пригодится, если соберусь много странствовать. Тот факт, что я ни разу в жизни не ездил верхом, меня мало смущал. Придется научиться, и чем скорее, тем лучше.
В полдень я дошел до мостика, перекинутого через речку. Ей я обрадовался, прошел немного вниз по течению и с наслаждением искупался, постирал некоторые свои шмотки и разложил их подсыхать на бережку. Не понимаю, почему раньше не любил купаться в речках? Ведь это так приятно – лежать на спине, слабо покачиваясь, как в невесомости, и чувствовать, как прохладная вода нежно ласкает разгоряченное тело. Поблаженствовав так немного, я не сразу заметил, как течение отнесло меня дальше. Я вышел из речки и уже по берегу вернулся к оставленным вещам.
А там уже вовсю хозяйничали! Двое мужиков остановили свою телегу рядом с мостом, а сами собирали мое мокрое белье. Сумки они уже давно прихватизировали, как и мечи с луком, которые один из них спешно тащил к телеге.
– Добрый вечер! – заявил я, незаметно подкравшись к ним сзади.
Мужики вздрогнули, тот, кто тащил оружие, уронил его себе под ноги, а второй, что собирал мое белье, спешно выкинул собранное и повернулся ко мне. Вот только кинул он слишком сильно, и я проводил взглядом портянку, неспешно уплывающую вдаль.
– А вы догадываетесь, что брать чужое нехорошо? – спросил я у мужиков.
Они замялись и бочком-бочком стали уползать к своей телеге.
– Вещи верните, – ласково попросил я.
Мужики закивали и кинулись к телеге, а я достал лук из чехла и натянул его, ожидая от воришек какой-нибудь пакости. Так и случилось. Добежав до телеги, они вскочили в нее, а один взял в руки кнут и собирался хлестнуть лошадь, полагая, что бегать за ними в голом виде я не буду. Вот только моя стрела пробила ему руку ниже локтя, заставив выронить плетку.
– Вещи! – уже не так ласково сказал я, накладывая на лук вторую стрелу.
Первый вор удивленно посмотрел на свою руку с торчащей в ней стрелой, а потом завопил. Другой с испугом сбросил с телеги на землю два моих мешка и схватил поводья. Вторая стрела вонзилась ему в ногу.
– Все вещи! – крикнул я, доставая еще одну стрелу из колчана.
Оглашая окрестности стонами, мужики покидали с телеги мои сапоги, куртку, пояс с ножнами, а один вытащил из-за пазухи мой кошель с драгоценностями и деньгами.
– Все, все! Больше у нас ничего нет! – завопили воришки.
Я опустил лук:
– Проваливайте! Но помните, в следующий раз вам может попасться не такой добрый человек, как я, и прибьет вас к демонам!
Тот, что со стрелой в руке, трясясь от страха, взял поводья одной рукой и хлестнул лошадь. Повозка тронулась, увозя незадачливых грабителей, а я подумал, что слишком расслабился, плескаясь в речке. Так и совсем форму потерять можно. Ведь если бы мое настроение было не таким приподнятым, я бы просто, подойдя к грабителям, магией сделал пару отверстий в их дурных головах, а затем забрал и лошадь, и телегу. Вот только это глупое настроение испортило все дело. Сейчас я уже жалел, что отпустил мужиков, да еще и две стрелы на них потратил!
Злясь на себя, я дал зарок больше не испытывать никакой жалости. Это очень невыгодно и может стать причиной моей смерти, задумай я ненароком пожалеть эльфов. Все, больше никаких чувств, только холодный расчет! А расслабиться можно в одиночестве, где-нибудь в лесной чаще, там, где никто не потревожит. Вот там можно и повосторгаться природой, понюхать цветочки и сделать еще много всякой другой бесполезной фигни, а пока... Достав остатки эльфийских запасов, я с удовольствием их прикончил, наплевав на то, что собирался растянуть их до Зингарда. Доедая последнюю лепешку, подумал, что вечером нужно будет добывать себе пропитание. Ну, ничего, займусь охотой. Вчерашний осмотр показал, что тут водятся кролики, а значит, голодным точно не останусь.
Бесцельно позагорав полчасика на бережке, наблюдая, как по мосту проезжают повозки, я поднялся, натянул на себя слегка просохшие вещи и, запаковав поплотнее сумки, продолжил свой путь. Перейдя мост, я увидел еще одну развилку. Одна стрелка указывала на Зингард, вторая, почти противоположная ей – на Гномьи горы, а третья, направленная в ту сторону, откуда пришел я, была гнилой.
«Эльфийский лес», – мысленно воспроизвел я надпись, которая была когда-то на ней, и потопал дальше.
Вскоре мне окончательно надоело это монотонное шагание, и я принял решение поймать какую-нибудь попутку, несмотря на возможность заработать себе кучу синяков на копчике. Однако первая же попытка оказалась неудачной. Завидев издали большую карету, окрашенную в черные тона и запряженную двойкой весьма ухоженных лошадей, я остановился и подождал, пока она приблизится. Когда до нее оставалось шагов двадцать, я крикнул кучеру:
– Эй, до города не подбросите?!
Но возница лишь хмуро глянул и взмахнул кнутом, пытаясь меня достать. Чтобы избежать удара, мне пришлось упасть, а эта сволочь растянула губы в усмешке и обдала меня пылью, проезжая мимо. Вот гад, подумал я и вскочил на ноги, но лук доставать не стал. Две стенки кареты мне не пробить. А если и пробить, то сильно не ранить. Ничего-ничего, гаденыш, я тебя запомнил! Встретимся на кривой дорожке, я тебе все ребра пересчитаю и заставлю честных пешеходов уважать! Отряхнув дорожную пыль, я подхватил сумки и пошел дальше.
Злость еще бурлила во мне, поэтому шагал я быстро, не обращая внимания на окружающее, но уже через десяток минут немного поостыл. И тут услышал впереди, за поворотом, какие-то звуки, похожие на лязганье клинков. Любопытство заставило меня пробежать немного вперед, чтобы глянуть на то, что там происходит.