В первый день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Куропатку на грушевом дереве.
Во второй день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
На третий день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
На четвертый день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
На пятый день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
На шестой день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Шесть гусынь, яйца несущих,
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
На седьмой день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Семь плавающих лебедей,
Шесть гусынь, яйца несущих,
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
На восьмой день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Восемь молодых кормилиц,
Семь плавающих лебедей,
Шесть гусынь, яйца несущих,
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
На девятый день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Девять танцующих леди,
Восемь молодых кормилиц,
Семь плавающих лебедей,
Шесть гусынь, яйца несущих,
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
В десятый день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Десять прыгающих лордов,
Девять танцующих леди,
Восемь молодых кормилиц,
Семь плавающих лебедей,
Шесть гусынь, яйца несущих,
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
В одиннадцатый день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Одиннадцать играющих трубачей,
Десять прыгающих лордов,
Девять танцующих леди,
Восемь молодых кормилиц,
Семь плавающих лебедей,
Шесть гусынь, яйца несущих,
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
В двенадцатый день Рождества
Послала мне любовь моя верная
Двенадцать барабанщиков,
Одиннадцать играющих трубачей,
Десять прыгающих лордов,
Девять танцующих леди,
Восемь молодых кормилиц,
Семь плавающих лебедей,
Шесть гусынь, яйца несущих,
Пять колец золотых,
Четырех птиц говорящих,
Трех куриц французских,
Двух горлиц
И куропатку на грушевом дереве.
Лондон
Сентябрь 1878 года
– Ты окажешь мне услугу, Джеффри? – спросил Люсьен Синклер, маркиз Стэнклиф.
– Зависит от того, какая услуга. – Лорд Джеффри Эддингтон лениво улыбнулся своему старинному и самому близкому другу. Он вольготно раскинулся в большом кожаном кресле и положил длинные ноги на обитую тканью скамеечку, чувствуя себя в великолепном кабинете Люсьена как дома. – Как здорово вернуться!
– Как здорово снова тебя видеть, – сказал Люсьен. – Все по тебе скучали.
– Конечно, скучали. – Большую часть года Джеффри провел по делам во Франции и только что вернулся в Лондон. – Так эта услуга… – поторапливал он Люсьена. – В чем она заключается?
– Это довольно важно… – Люсьен заколебался, вид у него сделался несколько неловкий. – Кое-что, что только тебе по силам. И мне нужна твоя предельная сдержанность.
– Звучит серьезно. – Синие глаза Джеффри прищурились, ленивая улыбка исчезла.
– Дело в том… – неохотно начал Люсьен. – Я не знаю, как ты к этому отнесешься.
– Ну, не тяни, – наклонил голову Джеффри.
– Мне нужно, чтобы ты приглядывал за Иветт, пока мы будем в Америке, – попросил Люсьен.
– Ты шутишь, – заморгал Джеффри.
– Хотел бы я, чтобы это была шутка. – Рот Люсьена сжался в мрачную линию.
– Ничего не понимаю. – Джеффри выпрямился в кресле, в котором ему стало вдруг не так удобно, как еще минуту назад. – Разве она не отправляется в Нью-Йорк с тобой и Колетт?
Нахмурившись, Люсьен покачал головой:
– Я был бы очень рад, если бы она отправилась со мной и Колетт, но Иветт решительно настроена остаться в Лондоне без нас.
– Это нелепо! – Джеффри задумался над разумностью позволить Иветт Гамильтон, младшей из пяти сестер, остаться в Девон-Хаусе без родственников. Это немыслимо. – Тебе следовало настоять, чтобы она поехала с вами.
– Поверь, я старался, но ты знаешь Иветт не хуже меня. – Люсьен тяжело вздохнул, сдаваясь. – Она частенько бывает такой же упрямой, как все женщины из семейства Гамильтон. Иветт вбила себе в голову, что останется, и моя жена уже разрешила ей это. Я, естественно, не могу бороться с ними обеими. Иветт не глупа, но мне не нравится оставлять ее здесь.
– Но кто будет с ней? Кто станет о ней заботиться? – спросил Джеффри, изумленный таким поворотом событий.