– Чтобы показать нам, что материальной заинтересованности у нее не было, а совсем даже наоборот: без Лисянского ей будет намного хуже, чем с ним, – быстро ответила Ирина.
– Молодец, – констатировал я. – Ты очень быстро учишься. Вопрос о наследстве ее очень волновал. Она думала о нем, и это просто прорвалось в разговоре.
Ирина сложила ладони вместе и покорно приклонила к ним голову:
– Благодарю вас, сенсей… Слушай, как ты думаешь, а что это за такие непредвиденные обстоятельства, которые вновь открылись? – после паузы спросила меня Ирина, которую еще не покинули впечатления от разговора с актрисой Натальей Алениной.
Я задумчиво ответил:
– Я тоже думал об этом. Надо полагать, что Марк Лисянский что-то такое узнал про свою новую избранницу Аленину, причем совсем недавно. Поэтому и сказал: «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». А вот что такого он про нее узнал… Это вопрос.
– Может, она изменила ему? – предположила моя любимая подруга. – И Лисянский об этом узнал или увидел ее с любовником, когда они занимались чем-нибудь непотребным?
– Может быть, – согласился я. – Так женщины обычно и поступают со своими любящими их мужчинами-благодетелями: изменяют им. Это у них как высшее выражение благодарности и признательности за любовь и сделанное им добро.
– Не обобщай, пожалуйста, – заметила Ирина, недовольно покосившись на меня.
– Я и не обобщаю, – немедленно парировал я. – Поэтому и сказал: «обычно». Это значит, что исключения все же имеют место быть. Вот ты, например. Ты ведь никогда не поступишь плохо с человеком, который поступает с тобой хорошо, верно ведь?
– А что ты подразумеваешь под словом «хорошо»? – снова покосилась на меня Ирина.
– Ну, учит тебя, берет тебя с собой на расследования… – начал я.
– И все?
– Еще любит тебя, – сказал я и добавил: – По-всякому…
Несколько мгновений она молчала. А потом расхохоталась. Отсмеявшись, сказала:
– Главное, чтобы мужчина не был скучен.
– И? – посмотрел я на нее.
– Что «и»? – спросила она.
– Что дальше-то? – спросил я. – А что не главное?
– А дальше то, что ты, как мне кажется, скучным не будешь… – не сразу ответила она. – Характер у тебя не тот.
Мне захотелось ее поцеловать. Я остановился, притянул Ирину и впился своими губами в ее губы. Так мы стояли минуты полторы, наслаждаясь охватившими нас чувствами. Нас обходили люди; кто-то совсем близко беззлобно рассмеялся; парочка автомобилей приветственно и одобрительно прогудела нам, проезжая мимо.
– Ну, все, нам надо идти, – промолвила Ирина, слегка воспротивившись объятиям, когда у нас обоих закончилось дыхание. – А то мы с тобой так никогда и не дойдем до этой Светланы Аркадьевны.
– Думаешь? – спросил я.
– Ага, – просто ответила Ирина.
Черт побери, а ведь я ее люблю по-настоящему. Без дураков!
Прогноз Алениной относительно бывшей гражданской супруги Марка Лисянского не оправдался: нас-таки приняли. Правда, нам пришлось немного подождать в холле, поскольку у Светланы Аркадьевны был гость. Сорок минут, и гость – видный загорелый мужчина в модном костюме – вышел из будуара хозяйки (что он вышел именно из «будуара», предположила Ирина, и я с ней мысленно согласился), сел в припаркованный у ворот красный спортивный «Феррари», что мы с Иркой, конечно, приметили, и на большой скорости отбыл в неизвестном направлении. И еще минут через восемь-десять к нам вышла собственной персоной Светлана Аркадьевна…
Это была шикарная натуральная блондинка. Просто высший класс! Как у господина Лисянского хватило мужской воли покинуть такую умопомрачительную женщину, сделалось для меня неразрешимой загадкой. Ноги Светланы Аркадьевны начинались не от ушей, но от грудей – это точно! Причем грудь была четвертого размера, и ее очертания вполне зримо просматривались под шелковой маечкой. Но главным было не это. Главным были шелковые шортики, столь короткие, что, когда Светлана Аркадьевна повернулась к нам спиной, отдавая приказание служанке принести нам всем кофе, мы с Ириной имели удовольствие (не знаю, как Ирина, но я-то уж точно имел) видеть всю ее прекрасную упругую попку. У Ирины попка тоже была классной, но такого филейного совершенства я еще, признаться, никогда не видывал. Я с удовольствием рассматривал это произведение естественной природной красоты, пока не ощутил весьма ощутимый удар меж ребер. Я посмотрел на Ирину и по ее хмурому жесткому взгляду и насупленным бровкам понял, что мне не стоит больше смотреть на волнительные выпуклости бывшей гражданской супружницы продюсера Лисянского…
– Простите, что заставила вас так долго ждать, – произнесла дежурную фразу Светлана Аркадьевна, – но, сами понимаете, дела…
– Мы все прекрасно понимаем, – ответил я за нас двоих. Получилось как-то очень многозначительно, и я снова ощутил теперь уже легкий удар в бок.
– Так вы, значит, ведете расследование смерти Марка Лисянского, – скорее констатировала, нежели спросила Светлана Аркадьевна.
– Журналистское расследование, – деликатно уточнил я.
– А что вас заставило вести такое расследование?
– Мы не верим, что господина продюсера Лисянского мог убить режиссер Пиктиримов, но он, однако, числится у полиции главным подозреваемым. Вот мы и пришли к вам, чтобы задать несколько простых вопросов, которые, возможно, помогут отвести от Пиктиримова подозрения в убийстве его друга и вашего бывшего мужа.
– Я тоже не верю, что это Альберт Андреевич убил Лисянского (Светлана Аркадьевна называла бывшего мужа Лисянский, и никак иначе), – сказала хозяйка дома, как если бы речь шла о совершенно постороннем человеке. – Скорее всего, эта забытая всеми актриска велела убить или даже сама пришила Лисянского, – добавила бывшая супруга продюсера, причем с таким количеством яда, что у меня по спине толпой пробежали незадачливые мурашки, а Ирина даже дернулась. Что ж, обиду Светланы Аркадьевны понять было можно, ведь ее муж ушел даже не к той, что лучше и моложе, а к другой, что постарше и похуже. По крайней мере, так или примерно так думала бывшая гражданская супруга продюсера. И когда мужчины уходят от молодых и красивых к пожилым и страшненьким (это я, конечно, утрирую, поскольку к Алениной это ни в коей мере не относилось), то для покинутых это такой ощутимый удар, который никогда не забывается. И никогда, заметьте, не прощается…
– А почему вы так думаете? – спросил я, когда толпа мурашек скрылась в неизвестном мне направлении.
– Потому что больше некому, – безапелляционно ответила Светлана Аркадьевна.
– А разве у Лисянского не было врагов или недоброжелателей, которые бы желали ему смерти? – спросил я. – Ведь он имел серьезный бизнес, а там, где деньги, особенно не миндальничают.