Лайэм.
Черт, она снова думает о нем. Виктория склонилась над огромным планом рассадки гостей, собираясь вывести на нем очередное, сорок пятое имя. Она почти коснулась пером бумаги, когда зазвонил телефон.
Схватив мобильный, она ответила «профессиональным» голосом:
– Виктория Разерфорд, бюро дизайна.
– Сколько ты уже сделала?
Она крепко сжала телефон, чтобы он не выскользнул из руки. Сердце сжалось еще сильнее. Он всегда был жаворонком.
– Прости?
– Сколько имен на плане рассадки?
– Несколько. Еще не все.
– Сколько?
– Кем ты себя возомнил? – возмутилась она. – Я не должна докладывать тебе.
Лайэм усмехнулся.
– Раньше ты не огрызалась. Я помню, ты делала все, о чем тебя просили. Послушно и беспрекословно. Желая угодить.
– Я немного изменилась с тех пор.
Она выпрямилась и сделала несколько поворотов из стороны в сторону, чтобы размять затекшую спину.
– Сделай несколько упражнений на растяжку, – проинструктировал он.
Она замерла.
– Прости?
– У тебя затекут все мышцы, если ты не будешь регулярно делать перерывы. Прогуляйся по комнате, пока разговариваешь со мной.
Она сразу же наклонилась над столом.
– Я только что сказала тебе, что больше не делаю того, что мне говорят другие.
– Но это для твоего же блага. – По голосу было слышно, что его это развлекает. – Не злоупотребляй своей независимостью. Советы других людей не превращаются автоматически в плохие идеи.
– Ладно, – она стиснула зубы, – мне необходимо немедленно вернуться к работе.
Закончив разговор, Виктория глубоко вдохнула. Она не хотела, чтобы Лайэм звонил и отвлекал ее. Тем не менее часть ее была рада. Та часть ее хотела, чтобы он думал о ней. Страстно желал ее.
Через три часа ее телефон зазвонил снова.
– Время для следующего перерыва, – сказал он, прежде чем она успела представиться.
Виктория прижала кулак к груди, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
– Почему ты думаешь, что я не делаю регулярных перерывов?
– Я знаю, на что ты способна, чтобы сделать кого-то счастливым. Я не забыл, как ты всю ночь делала серпантин для матери Оливера, чтобы повесить его в холле.
О господи. Виктория усмехнулась. Она помнила ту ночь. Бесконечные рулоны крепированной бумаги чуть не убили ее. В конце концов появился Лайэм и помог ей.
Он, Оливер и другие пошли в местный паб, чтобы немного выпить. Виктория же предпочла остаться и помочь с приготовлениями к Рождеству. Молодые люди вернулись домой поздно. Оливер, пьяный, пошел, шатаясь, наверх в свою комнату. Лайэм, который был трезв, остался с ней.
Виктория продолжала сражаться с украшениями, пытаясь делать вид, что его нет в комнате. Но Лайэм болтал, легко поддерживая одностороннюю беседу в течение первых пятнадцати минут, пока она не переступила через себя и не захихикала. Тогда они принялись поддразнивать друг друга, обмениваясь остроумными фразами.
Пока она не попыталась встать с кресла. Она не осознавала, насколько ее тело затекло от долгого сидения и складывания ленточек из тонкой бумаги.
И тогда Лайэм пришел ей на помощь. Он помассировал ей плечи, чтобы облегчить боль. Потом развернул к себе и посмотрел на нее…
Виктория закрыла глаза и отогнала воспоминания.
– Я научилась лучше заботиться о себе, – бодро сказала она. – Я даже использую таймер.
– Очень эффективно, – отозвался он с издевкой.
Она не хотела, чтобы он дразнил ее. Это всегда заставляло улыбаться. Она должна была повесить трубку, но не могла.
– Как там твой отпуск?
– Довольно удручающе. Здесь нет океана.
– Погибаешь на суше?
– Еще как.
Она рассмеялась.
– Ты, что, водяной? Мистер Атлантида?
– В воде я чувствую себя свободным. Это место, где я могу управлять своей судьбой.
– То есть ты не в состоянии контролировать свою судьбу на суше, как все нормальные люди?
– На суше есть другие люди. А на своей яхте я один.
Яхтсмен-одиночка. Он пропадал на несколько месяцев и в одиночку совершал кругосветные плавания. В командных соревнованиях он был капитаном. Да, он зависел от команды, но в конечном счете контролировал и отвечал за все один.
– Ты не хочешь, чтобы кто-то еще влиял на твою жизнь?
– Да, я настолько эгоистичен, Виктория. – Он не дразнил и не смеялся над ней. Это было предупреждение – громкое и ясное, как звук горна.
Но она не знала, может ли верить ему по-настоящему. Лайэм, которого она встретила пять лет назад, отчаянно и яростно хотел соревноваться со всеми и во всем, был одержим этим. Но он также всегда был готов помочь. Да, стоя в стороне, он наблюдал, как семья Оливера и ее семья ломали комедию. Но он помогал, он хотел участвовать. Просто из желания чем-то занять себя?
– Почему бы тебе не помочь Орелии?
– Не стоит. У нее есть свадебный распорядитель, который меня пугает.
– Пугает? – усмехнулась Виктория. Как будто Лайэма так легко испугать.
– Очень. Можешь убедиться сама.
Через секунду ее телефон загудел. Она взглянула на экран и улыбнулась. Лайэм прислал ей фотографию замка. Одинаково одетые рабочие были заняты установкой большого шатра, повсюду расставлены белые стулья, а в центре всего этого стояла эффектная деловая женщина с папкой-планшетом в руках, беспроводной телефонной гарнитурой в ухе и безжалостно затянутыми назад волосами. Она была очень привлекательна, хотя и напоминала школьную директрису.
– Она не страшная. – Виктория откашлялась. – Она шикарная. И кажется, потрясающе выполняет свою работу.
– Она робот, – коротко ответил Лайэм. И у нее все под контролем. Нет ничего, что я мог бы сделать.
– Похоже, эта свадьба будет великолепной, – сказала Виктория.
– Обязательно, – вдруг вздохнул он. – Так что тебе лучше вернуться к каллиграфии.
После того как он повесил трубку, Виктория еще несколько минут сидела, приложив телефон к уху. Этот вздох – из-за свадебной сцены? Из-за Орелии?
Ее сердце заныло.
Через несколько часов Лайэм позвонил в очередной раз, чтобы услышать ее голос, который так возбуждал его, даже по телефону.
– Я думаю, ты должна отвлечься на двадцать минут и прийти ко мне, – сказал он, как только Виктория ответила на звонок.
Он хотел заманить ее. Добиться женщины, которая сводила его с ума одним лишь взглядом. Правда, сейчас было не самое удачное время. Он не хотел, чтобы кто-то из них потом сожалел об этом, но подходящий момент наступит уже очень скоро.