– Так мы идем? – спросила Наташа.
– Подожди.
Тимофей сорвал пучок сухой травы и принялся протирать ружье – что бы с ними ни случилось, готовиться надо к худшему. Обтерев оружие снаружи, он разомкнул ружье и заглянул в каналы стволов. Конечно, они оказались забиты грязью, но, кажется, та еще не успела засохнуть. С помощью сломанной ветки Тимофей, как сумел, прочистил оба ствола – получилось даже лучше, чем можно было ожидать. Положив ружье для просушки на землю, он принялся выгребать из карманов патроны. Побывавшие в воде бумажные гильзы размокли так, что даже не влезали в патронник, порох, конечно, тоже отсырел, и Тимофей, чтобы избежать ошибок, выбросил эти патроны. Зато пластиковые и самодельные металлические патроны внешне практически не пострадали. Тимофей выбрал наугад один из них, вставил в ружье и спустил курок. Оглушительно грянул выстрел. Стоявшая рядом Наташа испуганно вздрогнула, а Тимофей облегченно перевел дыхание. Хоть что-то. Жаль, что пригодных для стрельбы патронов осталось только семь штук. Но все же это гораздо лучше, чем ничего. Он снова рассовал патроны по карманам, повесил на плечо ружье, ободряюще подмигнул Наташе и направился к лесу.
Поначалу она действительно шагала бодро, как обещала, но через час начала сопеть, а еще через полчаса хвататься руками за ветки, как хватается за перила карабкающийся по лестнице инвалид, чтобы не упасть на ходу.
– Всё. Привал, – объявил Тимофей.
– Не надо… я еще могу идти, – со свистом выдохнула Наташа.
Он только отмахнулся и, подавая пример, первым опустился на землю. Лесная подстилка в этом месте сплошь состояла из стелющегося под ногами сухого мха, на котором можно было сидеть и даже лежать, не боясь промочить или испачкать одежду. Впрочем, после купания в болоте ни Наташа, ни Тимофей не обращали внимания на такие мелочи. Она уселась рядом, привалившись спиной к его спине. Даже сквозь одежду он чувствовал, как дрожит ее тело.
– Долго нам еще идти?
Если бы он знал! Но надо было что-то отвечать, и Тимофей сказал:
– Сейчас посмотрю по карте.
Пришлось снова доставать навигатор – хорошо хоть Наташа не видела его растерянности, когда он возился с прибором. Связи со спутником по-прежнему не было, но Тимофея это не удивило. Он попытался хотя бы примерно определить район, где они находятся. Но на компьютерной карте прибрежная тайга обозначалась одним сплошным зеленым массивом, без каких бы то ни было ориентиров. Определенно можно было сказать только одно: чтобы выйти к реке, они должны двигаться на запад, с небольшим отклонением к югу. Знать бы еще, в какой стороне здесь запад. Тимофей озабоченно вздохнул, вспомнив об оставленном в рюкзаке компасе. До сих пор ориентирование на местности, даже без компаса, представлялось ему делом несложным. Для определения сторон света существует масса способов: по солнцу и наручным часам, по древесным кольцам на свежем спиле, по расположению мха на стволах деревьев, по форме муравейника, наконец. Но, как оказалось, все они применимы лишь при определенных условиях. На свои наручные часы Тимофей давно уже не смотрел. Они хоть и шли, но между подергиваниями секундной стрелки в действительности проходило секунд пятнадцать. Белесые облака, постепенно затянувшие небо, окончательно скрыли солнце, а под пологом леса вообще стоял полумрак. И даже мох, словно в насмешку над заплутавшими в тайге путниками, рос на деревьях со всех сторон.
– Много нам еще осталось? – повторила свой вопрос Наташа.
– Километров десять, может, чуть больше, – ответил Тимофей, стараясь, чтобы голос звучал убедительно.
Наташа поверила. Пока поверила, поправил он себя. Но что она скажет, если до темноты они так и не выберутся из леса?
– Дай попить, – попросила она.
Тимофей протянул ей фляжку – судя по звуку, воды там осталось всего на несколько глотков. Надо непременно наполнить ее заново, как только им встретится на пути какой-нибудь ручей, дал себе зарок Тимофей.
Наташа жадно допила воду, даже слизнула языком с горлышка последние капли. Но, возвращая флягу, виновато посмотрела на Тимофея.
– Ой, я выпила все. Даже тебе ничего не оставила.
– Ничего, по дороге наполним, – улыбнулся он и тут же пожалел о своих словах.
Наташа изменилась в лице.
– Разве нам еще долго идти? Ты же сказал, река близко, всего десять километров.
– Так и есть, – подтвердил Тимофей, глядя ей в глаза. Это удалось с трудом. – Просто путь по тайге всегда кажется дольше.
– Тогда пойдем. – Наташа поднялась на ноги.
– Пойдем. – Тимофей оглянулся, прикидывая направление.
В одном месте небо казалось немного светлее. Под вечер небо должно быть светлее на западе. Значит, им туда.
* * *
Больше всего утомляла даже не ходьба – как-никак на работе ей тоже приходилось бегать изрядно, а унылое однообразие ландшафта. Как в песне: «сосны да ели», среди которых иногда попадался чахлый березняк. От этих сосен да елей Наташу уже мутило. Лес казался бесконечным, он подавлял своими просторами и постепенно, по капле, вытягивал силы. Не зря, ох не зря поется про «бескрайнее море тайги», будь оно неладно. Сколько они уже отмахали: пять, десять километров или все пятнадцать? Можно было спросить у Тимофея, но Наташа не хотела этого делать. Не потому что стеснялась – какое уж тут стеснение, а потому что чувствовала, он сам не знает. Тимофей шагал хмурый и почти все время молчал. Понятно – потерял единственного брата. Наташа и сама жутко переживала смерть Хитера. Но сейчас она была бы рада, если мрачное настроение Тимофея объяснялось только этим. А если… ОНИ ЗАБЛУДИЛИСЬ? Последние слова Наташа не позволяла себе произносить даже мысленно, потому что такое предположение выглядело вовсе кошмарно, но они все равно упорно лезли в голову. Однако, когда молчание стало вовсе непереносимым, Наташа решилась заговорить:
– Как тихо. В лесу всегда так тихо?
Тимофей остановился и прислушался.
– Скоро вечер. Вот звери и попрятались.
Ответ прозвучал не очень убедительно.
– А птицы? – Насколько Наташа помнила из телевизионных программ о дикой природе, многие лесные птицы начинают петь именно под вечер.
Тимофей пожал плечами.
– Не знаю. – Потом повернулся к ней и добавил: – Держись ко мне поближе. Так, на всякий случай.
Что он имеет в виду, Наташа не поняла. Тем не менее послушно приблизилась. А вот ее простой вопрос, похоже, обеспокоил Тимофея не на шутку. У него даже походка изменилась, стала… осторожнее. Да, именно осторожнее! Теперь он не просто шагал, а крался по лесу. Наташе стало не по себе.
– Чего ты боишься? – шепотом спросила она.
Вместо ответа Тимофей жестом велел ей замолчать. Наташа не решилась протестовать, тем более что вслед за Тимофеем тоже почувствовала тревогу, хотя совершенно не представляла себе ее причину. Но от этого было только хуже. Она уже жалела о своем вопросе. Лучше бы ничего не говорила! Шли бы себе спокойно. Так ведь нет – накаркала!