Он облизал пересохшие губы. Они почему-то оказались сухими, хотя по лицу катился пот. Он вдруг понял, что больше не слышит жутких шлепков. Они прекратились! Значит, преследовавшие его жабы перестали бросаться на машину. Может, они уползли? Гришанин прислушался. Снаружи доносился только шелест листьев. Если бы он мог выглянуть из машины, но сквозь заслонившие стекла ветки ничего не было видно. Правда, можно было приоткрыть дверь, но Гришанин не стал этого делать. Затаив дыхание, он прислушивался к доносящемуся снаружи шелесту. Тот как будто бы стал… громче. А потом отвратительная тварь, протиснувшись сквозь ветки, ткнулась мордой в лобовое стекло. Гришанин увидел перед собой плоскую бородавчатую голову и широкую пасть, полную мелких, но наверняка очень острых зубов. И еще лапы: длинные перепончатые лапы с ужасными кривыми когтями. Жаба заскребла лапами по стеклу, явно пытаясь разбить его. Вскоре к ней присоединилось еще несколько таких же тварей. Их когти оставляли на поверхности стекла длинные кривые царапины, но само стекло не поддавалось. Одна из жаб зацепилась когтем за резиновый уплотнитель, дернула лапой и обломила его. Ее коготь остался торчать из резины с каплей черной крови на обломанном конце, словно гигантское пчелиное жало.
Им не разбить стекло и не выломать его, а без этого они не смогут пробраться в кабину, сказал себе Гришанин и для большей уверенности несколько раз повторил эту мысль вслух. Тут он заметил, что уже не все жабы царапают стекло. Одна из них подобно кошке втянула когти внутрь – вместо них на ее лапах появились присоски. И с помощью этих присосок она ловко поползла вверх по стеклу, оставляя за собой след буро-зеленой слизи. Вслед за первой тварью ее примеру последовала другая, потом третья… Через несколько секунд на стекле не осталось ни одной жабы, лишь смазанные пятна выделенной ими слизи. Гришанин насторожился. Он чувствовал, что в поведении жаб есть какой-то смысл, хотя и не мог понять, в чем он состоит. Не мог, пока не услышал над головой треск раздираемой ткани.
Гришанин поднял глаза. Через рваную дыру в натянутом над кабиной тенте на него смотрела скалящаяся бородавчатая морда. А тент продолжал трещать уже во многих местах. Один за другим в брезентовой крыше «газика» появлялось множество разрезов, через которые внутрь начали протискиваться когтистые перепончатые лапы, черные бородавчатые тела и жадно щелкающие челюсти. Тогда Гришанин закричал. И кричал не переставая, пока в легких оставался воздух.
* * *
Уже несколько минут Сизов рассматривал лежащие на земле кости. Он заметил их, когда проезжал мимо опушки. На краю леса, в густой траве что-то белело. Сизов слез с мотоцикла и пошел посмотреть, а когда увидел, застыл на месте. Он не верил ни в духов, ни в нечистую силу и про себя всегда посмеивался над рассказами подвыпивших охотников о водившем их по лесу лешем. Те, кто распускал подобные байки, и без всякого лешего могли заблудиться в трех соснах. Вот и сейчас Сизов упорно пытался найти увиденному рациональное объяснение. Кости как кости. Обычная на вид совиная погадка – отрыгнутая птицей часть непереваренных останков. Вот только чтобы такая куча костей поместилась в желудке совы, та должна быть размером даже не с волка, а… Рациональный разум не мог подобрать подходящего сравнения. Как бывалый охотник, Сизов не раз встречал в тайге медвежьи следы, приходилось ему сталкиваться и с самим косолапым. Но лежащий перед ним спрессованный комок костей не прошел бы через горло ни одного мишки, даже самого крупного. Кроме того, все кости были облеплены какой-то бурой слизью, напоминающей застывшую пену. И еще от них исходил отвратительный запах. Сизов вынул нож, присел на корточки и ковырнул таинственную «погадку». Ему пришлось приложить изрядное усилие, прежде чем удалось вычленить одну из костей – застывшая слизь была прочнее цемента. Выломанная кость оказалась нижней челюстью довольно крупной рыси, а вот остальные кости, судя по их размерам, принадлежали разным животным. Однако мысль о том, что в родной тайге появилось неведомое чудище, охотящееся без разбора на всех зверей, от мышей-полевок до диких кошек, была за гранью рационального понимания. Тем не менее Сизов прошел вдоль опушки, даже зашел в лес, но ни на земле, ни на деревьях не обнаружил никаких следов. Найденная им куча спрессованных костей оказалась единственным вещественным доказательством. Доказательством чего? Сизов и сам не мог ответить на этот вопрос.
Как бы там ни было, найденные кости наверняка представляли интерес для ученых, и первым желанием Сизова было забрать их с собой, чтобы затем отвезти в город. Но после недолгого размышления он отказался от этой идеи. Ему обещали заплатить за зараженных бешенством животных, а не за чьи-то обглоданные кости. С таким трофеем можно рассчитывать разве что на благодарность, и то если повезет. Скорее всего, его просто поднимут на смех. Сизов уже хотел бросить оторванную кость обратно в траву, но вместо этого положил ее в заплечный мешок и вернулся к своему мотоциклу. Однако уже меньше чем через час мысли о загадочной находке оказались вытеснены более насущными проблемами.
Дорога, которую выбрал Сизов, проходила через небольшое пересохшее болотце. За болотцем тянулись заливные луга, где лакомились свежей травой зайцы, а нередко забредали и лисы, промышляющие мышей-полевок. Шанс, что среди них окажется больное животное, по мнению Сизова, был достаточно велик, поэтому он решил начать охоту именно там. То, что туда можно было добраться на мотоцикле, тоже сыграло не последнюю роль в выборе места охоты.
На этот раз пересекающая болотце колея была скрыта под слоем воды. Сизова это не испугало. Он много лет ездил этой дорогой, иногда застревал, но обычно проезжал через болотце, даже не слезая с мотоцикла. Вот и сейчас он только добавил газу и смело направил мотоцикл в разлившуюся лужу. Подняв фонтан грязи, его старенькая, но вполне надежная «Планета» уверенно рванулась вперед, но, не доехав и до середины лужи, вдруг начала крениться вперед. На глазах Сизова всего за какую-то пару секунд переднее колесо мотоцикла ушло под воду, двигатель кашлянул и заглох, а он сам оказался по пояс в воде. Сизов едва успел выхватить из коляски свое ружье и спрыгнуть с тонущего мотоцикла, как тот оказался под водой. Рассуждать было некогда, и Сизов, отчаянно барахтаясь, рванулся назад. Каким-то образом ему все-таки удалось выбраться на берег, хотя вместо твердого дна под ногами оказалась топкая трясина. Хорошо знакомое пересохшее болотце, которое и болотом-то назвать было нельзя, вдруг превратилось в непроходимую топь!
Кое-как отдышавшись, Сизов сел на землю, положил рядом ружье и вытер рукой с лица налипшую грязь. Его «Планета» почти полностью погрузилась в трясину, только край мотоциклетной коляски да часть заднего колеса виднелись на поверхности. Нужно было спасать мотоцикл, пока его не засосало окончательно, но как это сделать в одиночку, Сизов совершенно не представлял. Если бы мимо проезжал сельский трактор или грузовик, и у водителя оказались буксир или хотя бы крепкая веревка, тогда можно было попробовать. Но даже в этом случае Сизов не был уверен, что решился бы снова забраться в трясину. Сначала нужно было успокоиться, высушить промокшую одежду и хоть немного привести себя в порядок. Котелок, в котором можно было согреть воду, остался в мотоциклетной коляске. Хорошо хоть, что еду и спички он хранил при себе. Вспомнив про спички, Сизов вынул их из кармана. Завернутый в полиэтиленовый пакет коробок, к счастью, остался сухим. Ружье и патроны тоже не пострадали – Сизов убедился в этом, собрав и зарядив ружье. Это вселило в него надежду. Он скинул промокшую штормовку и, вооружившись охотничьим ножом, отправился за хворостом.