На гасиенде дона Эспарзы не было спутникового телевидения. Спутник — вещь нехорошая, он связан невидимым лучом с конвертором, облучателем и цифровым тюнером антенны. Это путеводная нить для ракеты с телевизионным наведением. Спутник — вещь нехорошая. Он давным-давно заснял каждую горную трещину, каждый выступ вокруг Сан-Тельмо, каждую деталь на самом ранчо. И продолжает свою шпионскую фотомиссию. Пожалуй, то, о чем сейчас вспомнил Рафаэль Эспарза, можно было назвать «Однажды в Боготе...»
Шесть месяцев назад Рафаэль приезжал в столицу уладить дела с поставкой сырья из Боливии. Сырье — это кокаиновые листья, измельченные в химических лабораториях Верхнего Перу, клейкая паста отвратительного цвета недельного нарыва. Она после очистки и превращения в порошок самолетами перебрасывалась в Штаты и Европу. Встреча боссов наркокартелей и наиболее влиятельных «цеховиков» вершилась в лучших традициях мафиозных кланов. Они собрались в ресторане столичной гостиницы «Хотерья де ла Канделариа». Лишь два с половиной часа Рафаэль провел в своем номере, охраняемом десятком боевиков Мартинеса, ожидая означенного часа. Там он смотрел новостные каналы... Вещание было не только колумбийским. Переключая каналы, Эспарза слушал последние новости из испаноговорящих стран — Венесуэлы, Эквадора, Перу, Парагвая. Именно Венесуэла, эта федеративная республика, в состав которой входят двадцать два штата, федеральные территории и владения по числу венесуэльских островов в Карибском море, и преподнесла ему сюрприз. В Каракасе встречались два министра — российский и венесуэльский. После переговоров (они были посвящены международной политике в области информационно-коммуникационных технологий) корреспондентам Daily Journal и El Universal разрешили задать чиновникам по два вопроса. Первой на вопросы отвечала российский министр — на хорошем испанском наречии.
Эспарза хотел переключить телевизор на другой канал, но рука его дрогнула. Он на миг прикрыл глаза, потом вперил их в невысокого роста женщину. Он даже тронул свой седой висок: не снится ли ему все это. В российском министре он узнал... Он долго не мог подобрать определения. Он мог сказать, что узнал возлюбленную Сальваторе Мендеса, дочь полковника советской разведки, мать Паулы Марии... Она была многолика, страшна, как горгона Медуза. Эспарза резко нажал на кнопку, словно выстрелил в эту женщину, направив в ее сторону пульт. Она исчезла с экрана, но осталась в памяти. Она постарела... но не изменилась. Может быть, потому что Рафаэль часто думал о ней, вспоминал ту единственную встречу, когда образ советской девушки раз и навсегда отпечатался в его памяти.
Он не мог ошибиться. Дрожащей рукой он снова включил телевизор.
Даже если бы она загримировала розовые пятна витилиго, он бы узнал ее — по глазам, бровям: одна бровь была капризно изогнута, а другая сосредоточенно нахмурена; они копировали взгляд его Паулы и словно напоминали об этом Рафаэлю.
И Любовь Юрьевна была в тот момент очень близко, всего в семистах милях. Даже на таком расстоянии Рафаэль сумел различить ее страшный холод.
В тот вечер он, встревоженный и занятый своими мыслями, пошел на уступки: часть сырья, производимого в Андах, перешла к картелю Норте-дель-Валье.
Как и предполагалось, откол Эспарзы от Медельинского картеля обошелся ему ливнями и грозами.
Полгода прошло. Примерно столько же пролетело с того дня, когда «Берег мечты» был выкуплен российскими дельцами. Рафаэлю казалось, он видит здесь взаимосвязь. А строгий и холодный лик министра он принял как предупреждение.
"Почему я люблю тебя, Паула? Я помню тебя совсем маленькой, беззащитной. Не могу забыть твоих глаз, когда они впервые посмотрели на меня. Мои руки по сей день хранят тепло первого прикосновения к тебе". Это была молитва, которую Рафаэль повторял ежедневно. Паула не была его родным ребенком, потому он любил ее больше жизни. Он был хищником, вырвавшим ее из лап другого зверя. Он принял ее вопреки всем законам природы и на протяжении этих лет ревностно охранял ее. Он рвал тех, кто косо смотрел на нее, наказывал тех, кто даже случайно не удостаивал ее взглядом.
Полгода прошло с тех пор, когда он, увидев в телевизоре, как в зеркале, женское лицо с налетом неотвратимости, пошел на уступки и начал терять свое влияние. Все его силы были брошены на поддержание собственного выживания, на ограничение активности других группировок, имеющих влияние или претензии в границах его территории. Он дал слабину. В нем молодые львы видели старого хищника и ждали подходящего момента, чтобы вцепиться ему в горло. Вот сегодняшний момент им на руку. Они останутся в стороне, будут молча наблюдать, как хрипит под мертвой хваткой старый лев. А потом они станут полновластными хозяевами Сан-Тельмо.
Он обязан дать отпор в одиночку, не смея рассчитывать на поддержку. Если это расчет Брилева, то очень тонкий.
— Глаз с русских боевиков не спускай, — распорядился Рафаэль. — Так или иначе они засуетятся, им нужно оружие, снаряжение, им нужен проводник. Без проводника они сгинут в горах и болотах. И немедленно докладывай мне обо всем.
— Рафаэль, может, тебе перебраться с Паулой в другое место?
— Рафаэль Ортиз Эспарза никогда не убегал. Дураки думали, что он прятался, но он выжидал. — Хозяин приоткрыл в неприглядной улыбке желтоватые зубы и постучал по ним жестким фильтром сигареты: — Все клыки свои, и пока что острые. Ступай, Мартинес.
Это судьба, качал головой Рафаэль. Проститутка, сбежавшая из гасиенды, назвала Сальме имя матери Паулы. Судьба терпела восемнадцать лет, и вот ее терпение лопнуло в день ее совершеннолетия. Она стала самостоятельной в один миг: «Хватит!» В самом конце она взглянула в самое начало — в день своего рождения.
Московская область
Полковник Шувалов лично встречал «Газель», сопровождаемую бежевой «Волгой». Обе машины остановились в пяти метрах от шлагбаума, взяв влево и вправо, впритирку к бетонным блокам, сужающим въезд через КПП. Автоматы часовых нацелились на тонированные стекла машин.
Шувалов подошел к «Волге» и склонился над дверцей.
— В этой машине, — сопровождающий указал на дверь, — люди и груз. Генерал велел спросить, есть ли у вас вопросы, полковник, — не называя разведчика по имени, сказал помощник Брилева. — Помните ли вы инструкции.
— Вопросов нет. Я все помню.
— Ни вы, ни командир экипажа не должны общаться с группой. Ваша задача — проводить их машину в ангар, а потом вывести ее за пределы полка. Выполняйте.
Водитель «Волги» дал задний ход и припарковал машину на бетонной площадке, где стоял грузовой «Урал» и несколько легковушек.
Шувалов обошел «Газель» и открыл дверцу переднего пассажира. Прежде чем сесть в машину, он махнул рукой сержанту, стоящему на бетонке: «Поднимай шлагбаум». Офицер на застекленном КПП нажал на кнопку, и металлические ворота медленно поползли по направляющим в стороны.
Водитель и Шувалов не посмотрели друг на друга. Полковник лишь отдавал короткие команды: «Прямо. Направо. Еще раз направо. Прямо...»