— Вставай, брат, я покажу тебе то, чего ты никогда не видел, о чем даже не мечтал. Знаешь, администратор в турагентстве встретила меня словами «Мальдивская Виктория» — это что-то! Пропустить ее нельзя". Но это далеко не лучший рэк на Мальдивах. Вставай, вставай, Мура, поехали. Заодно прихвати свой акваланг.
— Зачем?
Джеб подмигнул ему:
— Доверься мне.
Еще одно ощущение Муры: он казался себе ненормальным, погружая свой акваланг в свой катер, за штурвалом которого стоял чужой человек. Он подставлял лицо теплому ветру, к которому давно привык, в то же время этот ветер надувал незнакомую, сладко манящую мелодию. Относил островитянина к неизвестному доселе порогу, за которым крылось что-то неизведанное.
— Куда мы идем, Джеб? — спросил он для того, чтобы отогнать волнующее предчувствие.
— К твоей мечте, Мура. Знаешь, в мечте и любви нет ничего невозможного. — Джеб улыбался. Его длинные волосы развевались на ветру.
Катер разрезал ленивые волны долго, около часа. Наконец впереди замаячил черный силуэт «Зодиака». Джеб сбросил обороты и подошел к лодке.
— Ты точно позиционирован? — спросил он Николая, бросая ему конец.
— Да, — ответил Кок, привязывая лодку. — Мы точно над ним.
Джеб начал экипироваться, тем самым предлагая мальдивцу последовать его примеру. Прежде чем окунуться в воду, Блинков улыбнулся Муре:
— Все, что ты увидишь внизу, принадлежит тебе.
Он подавил в себе продолжение: «Это лишь малая часть моей благодарности». Он не хотел отпугивать Муру блеском золота, чтобы он не озирался ежечасно и не оглядывался опасливо по сторонам даже в своем клубе.
Над рубкой «Оракула» снова кружили неугомонные тунцы, по бокам лодки распластались любопытные скаты. Снова немецкого корабля коснулись яркие лучи фонарей.
Мура застыл, пораженный величием этой картины. Его взгляд простерся от носа до кормы субмарины, цеплялся за мачты радиоантенн и ограждений. Такое ему могло разве что присниться.
Он нашел глазами Джеба и ткнул себя в грудь пальцем, спрашивая: «Это мое?»
Блинков развел руки в стороны: «Да, это твой рэк. Он лучший на Мальдивах!»
«Надо срочно подавать заявку», — засуетился Мура.
Он справедливо посчитал себя первопроходцем, когда смело нырнул в открытый люк рубки. Без труда представил, как вскоре его путь повторят сотни, тысячи искателей острых ощущений. Поначалу они будут уходить под воду с катера, потом с площадки новой сафарийной яхты.
Мура выбрался из люка, подплыл к Джебу и протянул ему руку: «В расчете!»
...Далеко внизу плескались воды Бискайского залива. Двухместный самолет шел курсом точно на Бильбао. В сотне миль от морского порта он согласно флайт-плану возьмет направление на Барселону и сядет на поле международного аэропорта.
«Дорогая Рут! Я нашел отличное место для наших переговоров...»
Эмиль уже решил, что именно в отеле, в незримом кругу русских аквалангистов, на которых он сделал ставку, он и расскажет Рут всю правду. Не было никаких мучений по прокладке курса «Оракула». Был лишь набросок Кони, походивший на залегшую в ил щуку. Были точные координаты этого «новообразования», этого могильного холма.
«Рут, я присвоил точные выкладки Конрада и сопоставил их с твоими документами».
Так или приблизительно так он хотел начать разговор с девушкой.
«Кто знает, — думал Эмиль, — может быть, где-то рядом с „Оракулом“ обнаружатся обломки легкомоторного самолета».
Хотя странно, очень странно, что Кони разбился ровно над своим подводным островом. Он словно намеренно спикировал на него.
Эмиль был близок к разгадке, но ему не хватило мгновений. Он бы разгадал ее сейчас, в эту минуту, находясь на высоте, в своем самолете, который приготовился к смертельному штопору, а перед глазами стал живой и невредимый Конрад...