Она осторожно вошла, словно боялась разбудить спящего ребенка. Может быть, он и спал.В его голове проносились легчайшие образы, которые могли быть только снами, – жизнь не бывает столь ужасной.
– Я проснулась, – сказал она. – Я знала, что ты здесь.
Он едва видел ее сквозь задымленный воздух, она была, как мел, рисующий на черной бумаге – так легко стираемый. Слезы полились снова, когда он подумал об этом.
– Нам надо идти, – сказал она, не желая требовать от него объяснений. Возможно, со временем она спросит его, когда это жалобное выражение исчезнет из его глаз, а может быть, вообще никогда не спросит. После нескольких минут ее уговоров и тесных объятий он вышел из своей медитации и укрылся под ее заботой.
Когда они вышли из отеля, ветер ударил им в лицо, такой же напористый, как всегда. Марти взглянул вверх, чтобы убедиться, что порывы ветра сдули звезды, но они оставались неколебимы. Все было на месте, кроме безумия, которое совсем недавно калечило их жизни, и хотя она поторапливала его, он медлил, задрав голову, вглядываясь в звезды. Никаких изменений не было. Лишь помаргивания точек света на ясном небе. Но он впервые увидел, как они красивы. В мире, полном потерь и жестокости, они были так далеки – крошечные источники сияния. И когда она вела его по неосвещенным улицам, он не мог удержаться, чтобы снова и снова не смотреть в небо.