У Вадима было две причины для визита в Зальцбург. Первая – проведать Алю и узнать из первых рук о том, как идут ее занятия, вторая – весьма неожиданная и вызвавшая очередную ссору между ним и Галей. Вадим, сверстав планы на ближайшее будущее, пришел к выводу, что у него есть несколько месяцев для учебы. «Менеджмент в области музыкальной индустрии» – так назывался краткий курс, который Вадим собирался прослушать в Вене. Отправляя Алю в Зальцбург, Вадим знал еще очень немного о том, что положено делать продюсеру. Что такое брендинг, клубный промоушн, медиапланирование и организация рекорд-индустрии – об этом он читал, но как на деле применить знания, понятия не имел. Своим умом он дошел до организации звукозаписывающей студии, но огромная масса времени у него уходила на освоение вещей элементарных.
– Слушай, нам отчаянно не хватает «таблицы умножения», то есть азов, – сказал однажды Бочкин, отрываясь от составления сравнительной таблицы параметров музыкальных усилителей.
«И впрямь не хватает!» – мысленно согласился Вадим и за два дня собрал информацию о том, где можно подучиться продюсерскому делу. Вену он выбрал потому, что она была ближе всего к Але. Жена, узнав, что он оплатил курс, расплакалась. В понимании Гали это был шаг к сближению с Алей и шаг, приближающий разрыв с ней.
– Я хотела совсем не этого. Я хотела, чтобы у нас был ребенок. У тебя был бы нормальный бизнес, я бы тебе помогала в нем ненавязчиво – я лезть в твои дела никогда не хотела, но я была бы рядом, была бы единомышленником. А теперь что получается?! Получается, что это твой бизнес с кем угодно, только не со мной! Тебе ближе эти «таланты», но только не я. Ты будешь проживать жизнь с ними, а что будет с семьей. Хватит ли у тебя на это все сил?!
Галя тогда наговорила очень много несправедливых слов, и Вадим на них отреагировал почти спокойно, не обижаясь. Только в одном Галя была права – ребенок их семье нужен. И надо было идти к врачам, но теперь Вадим тянул и уходил от разговоров не по причине деликатности. Теперешнее положение его устраивало, иметь детей он пока не хотел. И объяснить жене это он тоже не мог. Та Галя, которую он знал еще в школе, пожалуй, его бы поняла, допустила бы возможность сомнений, теперешняя истолковала бы его неверно. Сейчас, в Зальцбурге, Вадим старался не думать об этом последнем разговоре, он понимал, что его решимость очень зависела от Гали, причем так сильно, что та даже не подозревала о своем влиянии на него. Но, окунувшись в зальцбургскую внешне очень легкую и радостную творческую жизнь, Вадим окончательно укрепился в своем решении. «Я правильно выбрал дело. Хотя и совершенно спонтанно. Я не делаю ничего предосудительного, и моя совесть перед Галей чиста. Жаль, что она так непреклонна», – думал Вадим, наблюдая за Алей, преобразившейся в результате самостоятельной жизни и занятий любимым делом.
«Она будет потрясающе красивой, она станет звездой. Надо только очень бережно с ней обращаться». – На мгновение Вадиму показалось, что Аля его дочь – теплом и заботой было пронизано чувство к ней. Он был начинающим продюсером, ему и в голову не пришло, что угрозой его бизнесу может стать обычная влюбленность будущей певицы. Вадим еще не знал о кабальных контрактах, которые бизнесменам приносят огромную прибыль, а исполнителям – деньги небольшие, разбитое сердце и расшатанные нервы. Впрочем, в классическом искусстве подобные истории редки. В отличие от эстрадного.
Вся эта неделя прошла для обоих стремительно – теперь Аля показывала Вадиму Зальцбург. Теперь она водила его по узким улицам, увозила в небольшие уютные предместья, рассказывала интересные истории. Теперь пришел черед Вадиму удивляться и радоваться – городок был небольшим, но открытий сулил множество. Воспитанный в лучших классических традициях, Вадим ни на минуту не забывал, что находится на родине Моцарта.
– Послушайте, как это удивительно они все сохранили. – Вадим еще раз оглядел дом, где родился Моцарт.
– Ничего удивительного, войны у них почти не было. Только что и разрушили в сорок четвертом году колокольню Зальцбургского собора.
Аля радовалась, что могла быть полезна Вадиму как гид. Она радовалась его приезду, как радовалась бы старшему брату или отцу, о котором в доме никогда не говорили. «Считай, отца у тебя нет!» – Елена Семеновна сурово предупредила дочь, когда той было лет двенадцать. Аля приняла это как приказ. Она была не любопытна – в старую папку, где мать хранила документы и фотографии, никогда не заглядывала. Гуляя по Зальцбургу с Вадимом, Аля чувствовала себя совершенно свободно – не было стеснения, неловкости, зажатости. С ним обо всем можно было говорить – о матери, которая в Москве, оказывается, спешно делала ремонт квартиры, готовясь к ее приезду. «Это секрет – меня попросили ничего не говорить! – смеялся Вадим. – Не забудьте сильно удивиться, когда приедете в Москву!» Говорили о будущем.
– Как вы думаете, я добьюсь успеха?! – откровенно, не боясь загадывать, спрашивала она.
– Думаю, да, – отвечал Вадим, который здесь, в Зальцбурге, почувствовал себя уверенней от того, что Аля была рядом, от того, что все только и твердили об исключительности данных, красоте и манере держаться этой исполнительницы. «Где они были раньше, когда она собеседование проходила?!» – задавал себе вопрос Вадим.
– Они большие консерваторы. Это же Старая Европа! – читая его мысли, рассуждала Аля. – Они до сих пор не верят, что мы в России живем иначе. Смешные такие!
Вадим прислушивался к ее рассуждениям о людях и думал, что Елене Семеновне удалось воспитать цельного и порядочного человека. «Это же надо, при такой муштре и, я бы даже сказал, неуважении к личности!»
«Он даже симпатичный. Только выражение лица немного пасмурное. Угрюмое. Хотя все равно лучше, чем раньше. Улыбаться он стал чаще», – Аля исподтишка наблюдала за Вадимом. Вдали от Москвы и от родных людей они нашли друг в друге то, что в иной ситуации даже не заметили бы, и если раньше их сближала цель и вынужденное одиночество путешественников, то сейчас добавилось родственное, почти семейное чувство соотечественников. Впрочем, Вадим ловил взгляды прохожих, которые с интересом оглядывали эту пару. «А вот и не угадаете – не муж, не жених, не брат! Черт, а приятно – они завидуют!»
Герр Тенин жил в небольшом городке со сложным названием и приставкой Бад. Из приставки следовало, что городок, по российским меркам деревня, стоял на берегу небольшого озера или речушки. Портье снабдил Вадима картой, а фрау Вольц подробной инструкцией о том, где и куда сворачивать. Из карты и описания следовало, что господин Тенин жил в собственной усадьбе с немалыми лесными угодьями.
– Это известное место, его продали наследники очень почтенного австрийского рода. Долги и прочие неприятности, понимаете ли. Господин Тенин, впрочем, уже третий новый владелец – двое прежних не смогли справиться с расходами по реставрации и благоустройству земель. У нас в Австрии с этим очень строго. Владеешь историческим местом – будь любезен содержи как следует. У господина Тенина все это получается. Он еще и сад огромный разбил, с редкими сортами яблок. Впрочем, все сами увидите. В этом доме собирается очень много интересных людей.