– А Винни?
– А, ваш дядя. Тоже трагедия. Он был совершенно невинной жертвой, его смерть была ничем не оправданной и никому не нужной. Вам следует знать, что эти смерти ничего мне не дали. Я бизнесмен и ничего не делаю без перспектив получения прибыли или дохода.
Аш подался вперед:
– Джей Маддок.
В глазах Вазина что-то сверкнуло, но Лайла так и не поняла, раздражение или удивление.
– Вам следует быть более определенным.
– Она убила Сейдж Кендалл, моего брата, Винни и всего несколько дней назад – Капелли.
– Но что все это имеет общего со мной?
– Она работает на вас. Я здесь на вашей территории! – рявкнул Аш, прежде чем Вазин успел заговорить. – У меня то, что вы хотите. Вы не получите это, если будете лгать или оскорблять меня.
– Заверяю, я не давал ей приказа убивать вашего брата, его женщину или его дядю.
– И Капелли.
– Он ничего не значит. Ни для меня, ни для вас. Я предложил Оливеру сорок миллионов долларов за доставку двух яиц. По двадцать миллионов за каждое. Но поскольку одно приобрел сам, был готов выплатить двадцать миллионов за второе. Он потребовал аванса – десять процентов. Я честно отдал деньги. Он заключил сделку, взял аванс и попытался удвоить запрошенную цену. Его убила алчность, мистер Арчер. Не я.
– Его убила Джей Маддок. Она у вас на службе. Вы ей платите.
– У меня сотни слуг. Вряд ли я могу отвечать за их преступления и несдержанность.
– Это вы натравили ее на Винни.
– Послал ее поговорить c Винсентом Тартелли. Проверить, знает он или нет о местонахождении моей собственности, подчеркиваю – моей собственности. Вряд ли это называется «натравить» на кого-то.
– И все же он мертв, а шкатулка Фаберже, которую она украла в его магазине, находится в вашей коллекции.
– Подарок от служащей. Я не отвечаю за то, каким образом она его приобрела.
– Она напала на Лайлу. Угрожала ей ножом. Порезала.
Лайла сообразила, что для Вазина это стало сюрпризом, поскольку его губы сжались. Значит, Маддок не все рассказывает нанимателю.
– Очень жаль это слышать. Некоторые служащие чересчур старательны. Надеюсь, вы не были серьезно ранены.
– Больше испугана, чем покалечена.
Но Лайла позволила голосу дрогнуть.
– Если бы я не сумела вырваться и бежать… Она опасна, мистер Вазин. Считает, что я знала, где яйцо, хотя это совершенно не так. Она сказала, что никто не узнает, если я ей скажу. Она просто возьмет его и исчезнет. Но я боялась, что она задумала меня убить. Аш…
– Все в порядке.
Он накрыл рукой ее руку.
– Больше она тебя не коснется.
– Меня все еще трясет, когда я об этом думаю.
Она налила бокал вина, сделав все возможное, чтобы он увидел, как дрожит ее рука.
– Аш на несколько дней отвез меня в Италию, но я все еще боюсь выходить из дома. Даже быть в доме одной… Она звонила и снова мне угрожала. Я опасаюсь ответить на звонок, потому что она заявила, что убьет меня. Что теперь это не работа, а личное.
– Я обещал тебе, что скоро это закончится.
– Мне жаль, что у вас неприятности из-за моей служащей.
Он даже чуточку порозовел: явный признак гнева.
– Но опять же, я тут ни при чем. И чтобы закончить эту тему, предлагаю ровно ту сумму, что предлагал Оливеру. Двадцать миллионов.
– Вы могли предложить мне в десять раз больше. Я бы не взял.
– Аш, может быть, мы могли бы…
– Нет! – выкрикнул он. – Это мое дело, Лайла. Только мое! И мой путь!
– В чем же заключается ваш путь? – полюбопытствовал Вазин.
– Позвольте мне кое-то прояснить. Если мы не выйдем отсюда невредимыми и заключив сделку, мой представитель уполномочен сделать заявление. Колеса запущены и фактически, если через определенное время, которое мы тратим зря, он не услышит моего голоса…
Он сверился с часами.
– Через двадцать одну минуту они завертятся.
– Какое заявление?
– Находка одного из утерянных императорских яиц, приобретенных моим братом для Винсента Тартелли. Подлинность яйца заверена экспертами и соответствующими документами. Яйцо будет немедленно перевезено в безопасное место и пожертвовано в Музей искусств Метрополитен в качестве постоянного займа от семьи Арчер. Мне не нужна проклятая штука, – чеканил Аш. – Я считаю, что она проклята. Хотите ее – договаривайтесь со мной. Иначе не стесняйтесь, попробуйте добыть его из Метрополитен. Так что мне совершенно все равно, что вы решите.
– И чего вы хотите, если не денег?
– Джей Маддок.
Вазин усмехнулся.
– Считаете, что можете передать ее полиции? Что на нее надавят, чтобы дать показания против меня?
– Я не хочу сажать ее в тюрьму. Я хочу, чтобы она умерла.
– О, Аш…
– Прекрати. Мы уже это обсуждали. Пока она жива, она представляет собой угрозу. Она сама сказала, не так ли, что это личное. Она – наемная убийца и намеревается прикончить тебя. Как прикончила моего брата.
Он с разъяренным лицом повернулся к Вазину.
– И что сделали копы? Привязывались ко мне, допрашивали Лайлу. Сначала посчитали это убийством и самоубийством, потом ссорой из-за наркотиков. Моя семья из-за этого страдает. Потом Винни, в жизни никому не причинивший зла. А копы? Пытаются во всем обвинить меня, нас обоих. К черту копов. Хотите яйцо? Получите. А я хочу получить Джей Маддок.
– Желаете заставить меня поверить, что способны совершить хладнокровное убийство?
– Хладнокровное правосудие. Я защищаю всех, кто принадлежит мне. Мою семью. Лайлу. Она заплатит за то, что посмела притронуться к моей женщине. Больше у нее не будет возможности сделать это еще раз.
– О, бэби!
На этот раз Лайла изобразила плохо скрытый восторг.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя такой защищенной! Такой особенной!
– Никто не смеет коснуться того, что принадлежит мне, – безапелляционно заявил Аш. – И я получу правосудие для моей семьи. Это не будет ничего вам стоить.
– Наоборот, это будет стоить мне очень ценной служащей.
– У вас их сотни, – напомнил Аш. – Вы всегда сможете нанять новых. Одна женщина…
Далее он воспользовался импровизацией Лайлы:
– …которая взяла бы яйцо себе, знай Лайла, куда я его спрятал.
Он вынул из кармана снимок. Положил на стол.
– Это снято в моей мастерской. Думаю, что вы можете легко в этом убедиться. Поскольку ваша сука уже побывала у меня. Больше его там нет. Оно там, куда вы никогда не доберетесь. Часы тикают, Вазин. Можете увидеть яйцо в музее, как любой посетитель. Его никогда не будет в вашей коллекции.