— И за неделю до убийства Пономарева, — добавила я, еще ничего не понимая.
— Он пропал до того. Восемь лет назад. А теперь объявился, — горестно вздохнула Аглаида Карповна.
— А фотография? — осенило меня: надо же знать, как выглядит возможный подозреваемый в серии странных убийств.
Аглаида Карповна снова прошла в кабинет и принесла оттуда запаянную в целлофановый пакетик цветную карточку героя. Он был пижон. Стоял возле театра имени Гоголя с большим чемоданом и, видимо, обнимал кого-то за плечи. Половина плеча была отрезана вместе с объектом его внимания.
— Старая? — спросила я.
— Восемь лет, — кивнула Аглаида Карповна.
— С Диной. — Я решила проявить осведомленность и смелость.
— С Катей, — сказала она. — И фотография эта сделана мною, а послана, похоже, ею из ее альбома.
— Но зачем? — взывала я, все больше и больше сочувствуя Аглаиде Карповне.
Если меня когда-нибудь так будут дразнить внуки, я откажусь от них через Организацию Объединенных Наций.
— Но ты-то, ты-то ведь тоже знала Федора? — Аглаида Карповна нагнулась и полезла ко мне под стол.
В этот момент на кухне появился мой спаситель Яша. Он уставился на разоренное гнездо, минуты две похватал ртом воздух и произнес:
— Что? Уже началось? Моя мама, как всегда, оказалась права. Она говорила, что уже на этой неделе начнутся еврейские погромы. Давайте тряпку, чтобы вы так жили и чтоб я вас тут не видел.
Меня лично дважды отвлекать от работы не надо. Я сбежала от странной бабушки и закрылась от нее в ванной.
И чего она ко мне пристала? Если женщина немножко чаще, чем другие, выходит замуж и ей чаще, чем другим, попадаются неудачные партнеры, это еще не значит, что она по совместительству работает мусороуборочным комбайном. Хотя есть у меня один приятель, который активно изменяет жене только с победительницами парада уродов. Он совершенно искренне считает, что кто-то должен. Но я… я никогда не примеряла на себя лавровый венок санитарки города. Почему же эта странная бабушка решила, что я знаю Федора?
Я посмотрела в зеркало и в который раз с удовлетворением отметила, что косметика ничто в сравнении с мужским взглядом на объект. Моему критическому взору представились волосы, уложенные под девизом «свободу курам и маслобойням!», глаза, знававшие и лучшие в смысле отечности век времена, нос… ну, нос как нос, если не считать, что малость распух и блестит от масла, губы — мечта идиота и зубы… Нет, зубы в порядке. На зависть всем провинциальным кумушкам они казались сплоченными, кристально чистыми и ровными. Лет через тридцать я буду фотографировать для женихов только их.
С другой стороны, даже измотанная непосильным трудом по созданию новой модели семьи, я все еще была конкурентоспособной. О чем свидетельствовал неподдельный интерес к моей персоне со стороны всех тошкинских родственников. Я помыла голову, пропитала волосы бальзамом и поняла, что Федор вернулся.
Да, несомненно. Он вернулся. Категорически расстроился тем, что его гнездышко купил какой-то там фотомастер, и предупредительным залпом из трофейного оружия поразил маляра. Потом Федор немного осмотрелся и обнаружил, что многие его прошлые подруги изменили своему слову и связались с посторонними мужчинами. Его охватил новый мятежный порыв, и в припадке ревности он отравил Ларису Косенко, мечтая убить и своего брата-предателя. Когда фокус не удался, он решил мстить Гене по-крупному и уничтожил его секретаршу — по отзывам, мозг, честь и совесть фирмы.
Ой, как логично я мыслю! Значит, Федор вернулся и жаждал крови всех тех, кто в него не верил. Отсиживаясь в засаде, Федор, наверное, продумал, как подставить брата в случае с Онуфриевой. Это же Гена был всегда в заботах и хлопотах, а у Федора времени хоть отбавляй. Конечно, рано или поздно Гена должен был интимно навестить свою секретаршу и таким образом повесить на себя ее убийство. А Луизиану Федоровну Кривенцов-младший, похоже, убил сам. Преступные наклонности, семейный подряд, генетическая связь. Мне все меньше и меньше нравились родственники Тошкина. Теоретически, конечно, Федор мог убить и Луизиану. Ничего сложного. Но тогда следует предположить, что у него был и есть достоверный источник информации. Не вырезал же он всю школу! Или Луизиана тоже была их общей любовницей? В таком случае Анне надо строго-настрого запретить общаться с Сережей. Я не могу допустить, чтобы мои внуки ходили с кривыми зубами, женились на бестолочах и находили привлекательные черты в грудах человеческого мусора! Категорически нет.
А может, Федор был на родительском собрании? Замаскированный под женщину в очках? Федор понял, что он трансвестит?
Так, кажется, мне пора выходить из ванной. Эротические линии в детективных сюжетах могут ослабить процесс моего блестящего мышления. Федор не трансвестит. Но он вернулся и имеет источник информации. Аглаиду Карповну. Командировка по тревожному письму. Аукцион с квартирой на Патриарших. Поселение под боком у следствия и непосредственный контроль за ситуацией. Ну и бабушка, ну и Божий одуванчик. Ничтоже сумняшеся подставила Луизиану под чулок, еще и вызвалась меня сторожить. А повод? Повод для приезда? Дурацкое письмецо, достойное выжившей из ума старой девы. Может, она сама его и накропала? Вот же идиотизм. А главное, как и почему она ему это все позволяет? Где ее моральные принципы? И кто следующая жертва? Миша? Люда? Катя? Посторонняя, но привязанная к семейству личность? Я, например.
— Надя, выходи. — Яша забарабанил в дверь. — Выходи, я уже все убрал. Мне надо помыться. Надя, если у тебя есть немножечко времени, то почему спокойно не посидеть под арестом, почему ты суешь нос в чужие дела? Открывай давай.
— Яша, ты должен ответить мне на один вопрос.
Я быстро втащила бывшего мужа в ванную комнату и приложила палец к губам. Он посмотрел на меня как-то недоверчиво. Игриво даже. Странный человек: да, я была голая, сексапильная и с полотенцем на голове, но разве это повод, чтобы тяжело дышать и сглатывать обильную слюну? Можно подумать, что он увидел нечто новое и неизведанное.
— Яша, как тебе не стыдно! — строго прошептала я. — У меня дела, а ты все о бабах.
— Оденься, — нерешительно попросил он и стыдливо взглянул на мою вздымающуюся в приступе бешенства грудь. — Я же все-таки мужчина.
— Да я знаю, ничего страшного. С некоторыми случается. Слушай, а бабушка наша часто из дому выходит? И по телефону с кем-то странным разговаривает? Да не стой ты как идиот. Купайся давай, а то Аглаида Карповна вообще черт-те что подумать может.
— А что, совместное купание — это не грех? — засомневался Яша.
— Это нудизм. Не знаю, как по вашей вере, но по нашей все четко. Я тебе выписку принесу. Так что? Куда она ходила?
— Да никуда. И звонила только родственникам, по списку. И не часто. Она днем все больше спала. Да, с Тошкиным разговаривала.
— Информацию собирала? — уточнила я и сняла с головы полотенце. Чистые волосы обрамили мое ангельское личико.