Ральф поднялся и, пошатываясь, захромал в безлюдный вельд. Отойдя на полмили от железной дороги, он рухнул на колени, и его вывернуло наизнанку от виски и отвращения.
За четким, словно вырезанным из черной бумаги силуэтом плоских холмов занималось оранжевое зарево рассвета. Подняв лицо к небу, Ральф заговорил вслух:
— Ну я ему покажу! Клянусь, что уничтожу его или сам погибну!
В эту секунду краешек солнца выглянул из-за холмов, и ослепительный луч упал на лицо Ральфа, как будто Господь услышал его клятву и скрепил договор огнем.
— На этом самом месте мой отец убил громадного слона. Его бивни стоят на крыльце Кингс-Линн, — тихо сказал Ральф. — А сам я застрелил великолепного льва. Странно думать, что теперь ничего подобного здесь больше не повторится.
Гарри Меллоу оторвался от теодолита.
— Мы пришли, чтобы покорить дикую природу, — с серьезным видом заявил он. — Вскоре на этом месте будут стоять буровые высотой до небес, и если шахта Харкнесса оправдает наши ожидания, то здесь вырастет город со школами и церквями для сотен или даже тысяч семей. Разве ты этого не хочешь?
Ральф покачал головой:
— Ну уж не настолько я размяк. Просто, глядя вокруг, в это трудно поверить.
В неглубоких долинах ветер по-прежнему пригибал к земле мягкую траву, высокие деревья росли на холмах, и под луной стволы блестели серебром на фоне неба. Но вот одно дерево вздрогнуло и с треском упало. Матабеле с топорами в руках набросились на поваленного гиганта, обрубая ветви, и на мгновение в глазах Ральфа мелькнула тень печали. Он отвернулся.
— Хорошее место ты выбрал, — заметил он.
Гарри проследил за его взглядом.
— Я назвал его «Бугорок»! — засмеялся инженер.
Крытая сухой травой мазанка стояла так, чтобы из нее не было видно лагеря чернокожих работников. С вершины холма открывался восхитительный вид на лес, простиравшийся до обрывистого склона на юге, где холмы сливались с бесконечным голубым горизонтом. Из хижины появилась крошечная женская фигура — веселый желтый фартук ярким пятном выделялся на фоне красной почвы, которая, как надеялась Вики, когда-нибудь станет садом. Заметив мужчин, молодая женщина помахала им сверху.
— Ей-богу, эта крошка — настоящая волшебница! — Гарри приподнял шляпу, отвечая на приветствие. На его лице отразилось слепое обожание. — Она так здорово со всем справляется, ни на что не жалуясь. Сегодня утром в уборной обнаружилась кобра — и Вики попросту разнесла ее на кусочки из дробовика! Правда, мне потом пришлось чинить сиденье…
— Вики не знает другой жизни, — ответил Ральф. — Отвези ее в город, и через десять минут она разревется.
— Только не моя крошка! — гордо возразил Гарри.
— Ну что ж, ты и в самом деле удачно женился, — кивнул Ральф. — И все же мужчине не подобает расхваливать собственную жену.
— Не подобает? — Гарри в недоумении помотал головой. — Что с вас, англичан, возьмешь!
Он снова склонился над теодолитом.
— Да оторвись ты от этой проклятой штуковины! — Ральф слегка ущипнул его за плечо. — Я триста миль проехал не для того, чтобы рассматривать твою задницу!
— Ладно. — Гарри выпрямился. — Работа подождет. Так о чем ты хотел поговорить?
— Покажи мне, где ты собираешься заложить первую шахту.
Пока они шли по долине, Гарри Меллоу излагал причины, по которым он выбрал именно это место.
— Древние шахты идут под углом чуть больше сорока градусов. Сланец лежит в три слоя. Я попробовал найти жилу за пределами выработанного в древности участка, вот здесь мы пробили шурфы…
В склоне горы вытянулись ровной цепочкой узкие вертикальные выработки, над каждой из которых возвышалась платформа из неотесанной местной древесины.
— В пяти шурфах мы углубились на сотню футов, пройдя рыхлые слои, и снова наткнулись на верхний слой сланца…
— На сланце не разбогатеешь.
— Разумеется, но под ним находится жила.
— Откуда ты знаешь?
— Ты ведь нанял меня за чутье, — усмехнулся Гарри. — Я золото носом чую. — Он повел Ральфа дальше. — В общем, как видишь, логичнее всего заложить первую шахту здесь. Я думаю, на трехстах футах мы уткнемся в жилу и можно будет начинать разработку.
Небольшая группа матабеле расчищала место для буровой установки.
— Базо! — закричал Ральф, узнав самого высокого из рабочих.
Индуна выпрямился и встал, опираясь на кирку.
— Хеншо! Ты пришел посмотреть, как работают настоящие мужчины?
Черная кожа блестела антрацитом, туго обтягивая крепкие мускулы, по ней стекали ручейки пота.
— Где эти настоящие мужчины? — спросил Ральф. — Ты обещал мне двести человек, а привел двадцать!
— Остальные ждут, — объяснил Базо. — Они не хотят идти без жен. Сияющий Глаз приказал, чтобы женщины оставались в поселках.
— Пусть берут всех своих жен! Я поговорю с Сияющим Глазом. Иди и выбери лучших мужчин. Приведи мне своих старых соратников из отряда Кротов. Скажи, что я обещаю хорошую оплату и еду. Пусть приходят вместе с женами и растят сильных сыновей, которые будут работать на моих шахтах.
— Я отправлюсь утром, — решил Базо. — И вернусь до того, как месяц снова покажет рожки.
Индуна с непроницаемым видом наблюдал, как двое белых двинулись дальше, потом посмотрел на своих подчиненных и кивнул.
Поплевав на ладони, они занесли кирки, и Базо запел:
— Убуньоньо бу гинье энтудлла! — Маленькие черные муравьи могут съесть жирафа!
Базо сочинил эту строчку возле туши погибшего от чумы жирафа — падальщики вельда настолько объелись, что не тронули ее, и лишь черные муравьи начисто обглодали кости. Увиденное поразило Базо: он понял, что ничто не может устоять перед упорством, и теперь внешне бессмысленный напев постепенно пропитывал сознание его амадода. Стоя плечом к плечу, они высоко вскинули кирки и хором ответили:
— Гуга мзимба! Сала нллизийо! — Хотя наши тела измотаны, наши сердца верны!
Со звонким криком «Й-и-е!» матабеле дружно опустили кирки, со стуком вонзив их в твердую, как камень, землю.
Высвободив кирку, каждый сделал шаг вперед и приготовился. Базо вновь запел:
— Маленькие черные муравьи могут съесть жирафа!
И все повторилось сначала. Потом еще и еще раз — сотни раз, пока пот не залил тела и не заклубилась в воздухе красная пыль.
Базо размашисто шел обманчиво легкой походкой, не замедляя и не ускоряя шаг, несмотря на крутизну склонов. Долгие недели он и не замечал, насколько его раздражала работа, пока не вырвался на свободу — и теперь наслаждался ей.
Давным-давно Базо махал киркой и лопатой на алмазной шахте в Кимберли. В те времена Хеншо работал вместе с ним, и они превратили бесконечный изматывающий труд в состязание. Работа наливала тела силой, но калечила души. В конце концов они оба не выдержали и сбежали вместе.