– Не очень, – усмехнулся Лисовский. Он сразу понял, что замыслил Пеньков. – Мало ли что может случиться за это время? Вдруг твоему директору этот сейф понадобится? Вдруг пожар начнется? Или с тобой что-нибудь произойдет. Нет, рисковать не будем. Сложим все в чемоданы, я накануне билеты на поезд возьму. В поезде и поделимся. По-честному. – И он опять усмехнулся.
– Ну зря, сейф надежный. Стенки двойные, между ними мелкий песок засыпан – ему никакой пожар не страшен. Хоть сам в нем прячься.
И вот этими словами Пеньков натолкнул Лисовского еще на одну мысль. Тоже подлую.
Сказать, что я просто прибалдел, – это неправда. А правда то, что я здорово струхнул. Вот, значит, с кем мы боремся! Настоящая банда. И, видно, здорово вооруженная, если они запросто разбрасывают снаряженные патронами автоматные рожки. И первое, что я спросил спотыкающимся языком, было:
– А что ж вы, бабушка, эту штуковину в милицию не сдали?
Она махнула ладошкой:
– Она меня не любит, я ведь ее все время ругаю. Заявления на нее пишу. Принеси я такую страсть – враз меня же и посодят. Ты уж сам снеси, ладно?
– Снесу, – не очень уверенно пообещал я. – А у вас пакетика нет?
– Кулек потиленный сгодится?
– Сгодится. – И я аккуратненько уложил в пакет магазин, взяв его за ребрышки двумя пальцами, чтобы не смазать возможные отпечатки. И не оставить свои.
Остальное время дежурства я провел как-то странно – машинально наблюдая в окошко и одновременно пытаясь объяснить необъяснимое, собрать в единое целое разные факты. Будто разбитую чашку. Но все у меня как-то не склеивалось.
«Дело-то как было, – вспоминал я рассказ бабушки Нади, – а дело было так. Значит, собрались Зайцевы в отъезд, я на крыльцо вышла, попрощалась с ними. Они грустные были и тревожные. Торопились очень, будто за ними гнались. И только они скрылись, к станции пошли, из ихнего дома выходит длинный такой, в шляпе, а за ним еще один, наоборот – коренастый. Приличный такой на вид, ничего не скажу. Меня-то они не видели, я за своим углом вместе с Зинкой схоронилась, где мне все-все слышно. Вот длинный и говорит: «Вот это зайцу в сумку, а это – зайчихе. Не перепутай. А потом проводнику стукни». И сует ему два свертка – один подлиньше, а другой – вовсе будто кулек с яблоками. Ничего я с этих слов не поняла, но проводника жалко стало. Что же его-то стукать? Ну, энтот, коренастый, шасть в калитку, сумкой зацепился за вертушку, стал сумку отцеплять, ругается. Тут уж Зинка моя не стерпела да от меня и вырвалась. Да как пошла на него галопом. Да как под зад его саданет! Он за калитку так и вылетел. А я и гляжу – из свертка что-то упало. Вот эта самая штуковина».
Думал я, думал – так ничего и не надумал. Сидел у окошка, как дед-пенсионер, попивал чаек и без всякого интереса смотрел на дом Зайцевых. Вот вылез из конуры наш знакомый ротвейлер. Вот вышел из дома худосочный Кислов и поставил перед ним миску с едой. Вот нахальная ворона стала таскать из миски лакомые, на ее взгляд, кусочки. Вот запорхали в воздухе холодные снежинки. Они падали все быстрее, их становилось все больше. Они оседали на деревьях, на крыше дома и собачьей будки, покрывали пушистым влажным слоем лежащий на земле ковер из листьев. Все кругом подернулось белесой мглой. Как-то затуманилось. Как и вся эта загадочная история. Которая стала мне надоедать. А точнее – утомлять.
За окном все шустрее падал снег. Бабушка Надя подкладывала в печку дрова. Меня охватила приятная истома. Я подпер тяжелую голову ладонями…
Но проснулся я вовремя. Словно что-то шибко толкнуло меня в бок.
Как выяснилось – бабушка Надя.
– Приехал, – шепнула она. – Не прогляди.
Прямо напротив ее окон остановилась старенькая чихающая иномарка. Из нее вышел высокий худой джентльмен в шляпе. Он запер машину и, оглядевшись, зашагал к дому Зайцевых. На крыльце он постучал ногами, сбивая с ботинок липкий снег, еще раз оглянулся и скрылся за дверью.
– Вот он и купил энтот дом, – снова шепотом доложила мне бабушка Надя. – А после и собаку завел. Злющая! Но Зинку боится.
И некоторых собак тоже, подумал я, с радостью различив в конце улицы до боли знакомую маленькую решительную фигурку. Эта фигурка приближалась в ярком свете фар какой-то машины, которая остановилась в дальнем конце улицы.
Я от души поблагодарил бабушку Надю за приют и ласку, пообещал, что передам ее находку в надежные руки, и выскочил на улицу.
– Что нового? – деловито спросил Алешка. – Какие улики?
Я начал докладывать не с самого главного.
– Хозяин приехал, – шепнул я и кивнул на иномарку.
– На этом драндулете? – уточнил Алешка. – А зачем?
– Он мне не докладывал, – съязвил я.
На что Алешка совершенно не обратил внимания.
– А ты сам, конечно, догадаться не мог? – ответил он. И, показывая на четкие отпечатки подошв, спросил: – Это его следы? Так… – Алешка присел на корточки, пристально осмотрел следы, даже потрогал пальцем рубчики на свежем снегу. Нахмурился, задумался. Артист. – Так… И что вам говорят эти следы, Ватсон?
Я усмехнулся на эти игры. Помнил о том, что лежало в моей сумке, кроме двух запасных бутербродов.
– Эти следы, Холмс, говорят, что высокий худой человек в шляпе вышел вот из этого драндулета и вошел вот в тот сарай, именуемый по ошибке домом.
– И это все? – усмехнулся «Холмс». – Это все, что вы сумели определить по таким четким и красноречивым следам? Стыдитесь, сэр!
– А что такое красноречивое они сказали вам, сэр? – На моем лице появилась скептическая ухмылка.
Алешка опять призадумался. Сделал умное и значительное лицо. Это он умел. Но меня это уже не обманывало.
– Не очень много, – медленно проговорил он.
– А все-таки? – Я ухмылялся все шире и беспощаднее. Пора поставить на место этого нахального мальца.
Но ухмылялся я до определенного момента. А потом моя ухмылка остановилась и застыла на моем лице, превратившись, я думаю, в противную гримасу. Которая отражала все мои чувства.
– Что ж, – начал Алешка, – следы принадлежат высокому худому человеку в шляпе – тут вы правы, любезный Ватсон. Лицо этого человека напоминает… лисью морду – оно хитрое, с желтыми глазами и с вытянутым вперед острым носом. Под ним торчат в разные стороны узенькие усики. В правом кармане пальто этот человек носит деревянный портсигар с портретом какого-то дядьки на крышке. В левом кармане у него валяется зажигалка, кажется, марки «Ронсон». Во внутреннем кармане пальто – детективный роман «Месть ментам» в мягкой обложке с бандитской рожей. Этого человека зовут… – Тут Алешка призадумался и, припоминая, взялся за подбородок. – Его зовут Лисовский Вась-Вась.
– Как? – хрипло вырвалось у меня.