– Никак нет.
– Чтоб завтра в двенадцать ноль-ноль был на месте.
– Кто? Я? Буду!
– Да не ты. Микрофон. В комплекте с динамиками. – Он выпустил мою руку. – Свободен. Шагом марш в класс.
Я послушно отправился строевым шагом в класс. Только не в свой, а в Алешкин.
– Завтра микрофон надо вернуть.
– Успеем, – успокоил меня Алешка.
– Ты только не забудь его починить. Чтоб не выл.
– Не забуду.
Неумолимо приближался вечер. Операция под кодовым названием «Собака Баскервилей» стала неизбежной.
Без пятнадцати семь мы проинструктировали дядю Федора и покинули свой родной, уютный и безопасный кров.
У подъезда нас уже ждали Ленка и Норд.
– Как он? – Алешка кивнул на Норда.
– В порядке, – уверенно ответила Ленка. – Готов к выполнению задания.
– Не возражал?
– Нет, ему даже понравилось.
Вскоре подъехала машина, и мы все забрались в нее.
– Чем это от него пахнет? – Таксист повернулся к нам.
– Смертельной опасностью, – буркнул Алешка. – Кто-то сегодня штанишки намочит.
«Надеюсь, не я», – подумалось мне. Поджилки у меня немного вибрировали. А Лешка и Ленка, не говоря уже о Норде, были абсолютно спокойны. Ну что с них взять? Дети. Они не могут в полной мере оценить опасность. И предвидеть неожиданные последствия.
Алешка уже, видимо, проинструктировал водителя. Тот подъехал сначала к магазину «Топаз» и остановился чуть в сторонке, напротив. Мы начали вести наружное наблюдение.
Все было спокойно, все шло своим обычным чередом. Вот прозвенел в торговом зале звонок, и старший продавец Ваня начал вежливо выпроваживать задержавшихся покупателей. Вот стали гаснуть внутри магазина огни. Вот начали выходить продавцы и рассаживаться по своим машинам. Рабочий день окончен. Сейчас они поедут отдыхать в кругу семьи у голубых экранов телевизоров. Недолго, правда, им отдыхать…
Водителю, видимо, наскучило сидеть просто так, и он включил радио. Негромко так, легкую музыку.
И вдруг в эту музыку вклинился чей-то посторонний голос, с шипением и потрескиванием:
– Ольха, я Береза-два. Напротив объекта обнаружил машину марки «Жигули», номер не вижу, из которой явно ведется наблюдение.
– Вас понял, Береза-два, – ответил ему другой голос, тоже хриплый и потрескивающий. – Блокировать машину, произвести проверку. Соблюдать осторожность.
– Еще чего! – буркнул таксист, быстро выключив радио. – Блокировать… – И он, резко взяв с места, умчался вместе с нами в темноту глухого переулка, попутно объяснив нам: – Видать, случайно попали на волну патрульной рации.
Невольное подозрение опять шевельнулось в моей душе. Знает, как Оболенского-младшего зовут, на милицейскую волну случайно попал… Что-то здесь есть…
Какими-то дворами, узкими проездами мы добрались до места проведения операции. Остановились неподалеку. Водитель заглушил двигатель и выключил свет.
Вокруг было тихо и темно. Только шумно, как старый паровоз, дышал Норд да в некоторых домах, в отдалении, тускло светились окна.
Я вышел на разведку. Пошел вдоль улицы, будто примерный мальчик, прогуливающийся перед сном.
Была глухая поздняя осень. Все замерло.
В доме Зайцевых не спали. Там тоже светилось окошко и нервно мелькала за ним худая сутулая тень. Но иномарки Лисовского поблизости не наблюдалось. Значит, мы не опоздали.
Я уже был готов вернуться в машину и доложить начальнику обстановку, как вдруг услышал приглушенные голоса. Они доносились слабо, будто из-под земли.
Я осторожно завернул за угол. Так и есть: неугомонные рабочие при слабом свете переносной лампочки продолжали трудиться в яме.
Подошел поближе. Заглянул вниз. И машинально спросил:
– Все вкалываете? А где Витек?
Они, как по команде, задрали головы и уставились на меня, как на заморское чудо. А один из них сердито спросил:
– Ну я Витек! Тебе чего?
– Ничего, – разочарованно вздохнул я. – Мне другой Витек нужен.
– Других не держим, – ответил Витек. – Иди отсюда. Не мешай.
Что мне оставалось?
Я вернулся к машине. Сообщил о том, как изменилась ситуация. О том, что в коллектор к «муникациям» путь для нас закрыт. (В глубине души я был рад этому. Безмерно.)
– Надо их выманить оттуда, – сказал Алешка. – На минутку всего.
– Чем выманить? – разозлился я. – Пивом? Сходи и вымани. Там, кстати, твой Витек копается.
Когда Лешка что-то затевает, он не знает преград. Преодолевает их, как говорит мама, легко и изящно.
Он что-то шепнул водителю. Тот подумал и кивнул.
– Пошли, – скомандовал нам Алешка и спросил меня: – Фонарик у тебя? – Потом протянул таксисту какую-то бумажку: – Сто баксов. За риск. Как договаривались.
Я только рот разинул. А водитель проехал немного вперед, стал разворачиваться и забуксовал в канавке.
– Порядок! – выдохнул Алешка и повернулся к нам: – Растворились!
Мы «растворились» за большим дубом. Ленка уложила Норда, и мы уселись на нем, как на диване. От него разило, как от ларька с моющими и другими химсредствами.
Водитель еще немного побуксовал, вышел из машины, зло хлопнул дверцей и зашагал к яме.
Он что-то стал горячо и жалобно говорить рабочим. До нас долетали обрывки его умоляющей речи:
– Грязища… Развезло… Толканите, ребята… Что вам стоит?
Ребята нехотя согласились и один за другим вылезли из ямы. Пошли к машине.
– Вперед! – скомандовал Алешка.
Норд раньше всех выполнил команду, и мы кулями скатились с него на землю, когда он с готовностью вскочил на свои громадные лапы.
Через секунду мы были в коллекторе, и нас, как старых друзей, радостно приветствовали подземные «муникации» вонью, плеском грязной воды и крысиным писком.
Мы прошли немного вперед, миновали проход в подвал зайцевского дома и свернули в боковую ветвь коллектора, где нас ждал замаскированный микрофон. Здесь мы выбрали местечко почище, Ленка расстелила предусмотрительно захваченный кусок пленки, и мы на него сели, приготовились к тревожному ожиданию.
В подземной тишине журчала бегущая и капала падающая со свода вода, стучали и шлепали лапами неугомонные крысы. Которые все нахальнее приближались к нам. Наконец Норд не выдержал и коротко рыкнул. По коллектору словно прокатился весенний гром. Крысы шарахнулись и где-то затаились. Стало совсем тихо, и в этой тишине до нас донеслись голоса рабочих. Они, наверное, вытолкнули наше такси и вернулись к своим прямым обязанностям.