— Ты же боишься.
— Да, — вымолвила она.
— Ты опять слишком много думаешь об этом.
— Я знаю.
— Я знаю способ исправить положение.
Он толкнул дверь и потянул Милли внутрь за дрожащие руки. Она чувствовала себя будто в неясном сне.
Сейчас все было совершенно по-другому.
Ее сердце так сильно билось о грудную клетку, что казалось, скоро там появятся синяки. Во рту пересохло, ноги стали ватными. Милли подумала, что еще никогда так не нервничала.
Чейз обернулся к ней. На его лице не было и намека на улыбку.
Ничего не происходило. Милли открыла глаза:
— Чего ты ждешь?
— Прости, суровая женщина, — улыбнулся он. — Но ты не на шоу Чейза Брайанта.
— Ты хочешь, чтобы я все делала?
— Я знаю, ты бы предпочла, чтобы я сделал все сам, но с каких пор на этом острове что-то должно быть так просто?
— Прости, — нервно хохотнула она, — прошло много времени с тех пор, как…
— Я вроде как догадался.
Милли вновь закрыла глаза, на этот раз от смущения. Она не видела Чейза, но почувствовала, как он подходит ближе. Его пальцы коснулись ее щеки, затем порхнули к уху и заправили выбившуюся прядь волос.
— Думаешь, если я скажу тебе успокоиться, это поможет? — прошептал Чейз, а она отрицательно покачала головой. — Ты уверена, что хочешь этого, Милли? Ты еще можешь отказаться. Я, конечно, не обрадуюсь, но пойму. Для тебя это — большое дело. И ты боишься…
Милли почувствовала, как ее буквально разрывает чехарда мыслей и эмоций.
— Я не делаю ничего, — прошептала Милли, — но я и не ухожу, ведь так?
— Да, спасибо высшим силам хоть за это.
Медленно он притянул Милли к себе и взял ее лицо в свои ладони. Сердце бешено забилось. Вот сейчас. Он поцелует ее, а потом…
— Прекрати думать, суровая женщина.
— Я ничего не могу поделать, — застонала она. — Я не могу выключить свой мозг.
— Это я понял.
— Я хочу, Чейз, правда. Хочу забыть обо всем на свете, — зашептала она.
— Но затем тебе снова придется все вспомнить.
— Я хочу забыть лишь на некоторое время, — еле дыша, сказала она. — Пожалуйста, Чейз, заставь меня забыть. Заставь меня забыть все.
— Непростое желание.
— Пожалуйста, и не важно, что для этого нужно. Ты единственный, кто сможет.
Милли знала, что это правда.
Вместо ответа, Чейз просто поцеловал ее. Его губы коснулись ее губ раз, затем еще и еще. Поцелуй становился все откровеннее, и она почувствовала, как он проникает глубоко в ее душу. По телу побежали мурашки наслаждения и предвкушения, и Милли отдалась во власть его губ, отвечая на поцелуй. Ее руки взлетели ему на плечи, ногти впились в кожу.
«Ты никогда не целовала Роба так. Ты кричала на него в тот последний день, когда он уходил. Ты не поцеловала Шарлотту на прощание. Ты даже не посмотрела на нее», — твердили мысли.
— Полегче, Милли, — услышала она.
Открыв глаза, она увидела, что застыла в странной позе, вцепившись ногтями в спину Чейза.
— Прости, мне жаль.
— Мне тоже, — сказал он и аккуратно отцепил ее руки от своих плеч. — Похоже, ты думала о чем-то действительно серьезном.
Чейз изучал ее лицо несколько секунд, потом приобнял и уложил на кровать. Он снял футболку и шорты, оставшись абсолютно голым. Милли захлопала глазами. Да, она уже видела его обнаженным вчера, но все равно не могла оторвать от него взгляда. Чейз был великолепен. Красивый, подтянутый, мускулистый и загорелый.
— Я разделся, — сказал он.
— Это очевидно.
— А ты нет, — объяснил он.
— Я знаю.
— Ну, тогда я помогу тебе.
— Ладно, — произнесла Милли, а ее сердце ушло в пятки.
Ловкие пальцы Чейза покончили с пуговицами. Он снял с нее рубашку и отбросил в сторону. Милли опустила взгляд на свой обычный белый лифчик с поношенными лямками. Ну почему она никогда не покупала себе сексуальное белье?
— Это мы пока оставим, — улыбнулся Чейз, проследив за ее взглядом. — Мне вроде как он нравится.
Милли недоверчиво усмехнулась:
— Тебе нравится мой самый обыкновенный белый бюстгальтер?
— Я знаю, это выглядит странно. Но я повидал всякое белье — в основном пуш-ап и прочее лживое безобразие. Этот же лифчик ничего не скрывает и не выдает желаемое за действительное, — заявил он и подцепил пальцем ее подбородок, чтобы он встретились взглядами, — в отличие от тебя.
— Ты хочешь сказать, что мой бюстгальтер честнее меня? — обиженно фыркнула она.
— Ну да, — ответил Чейз, расстегнул бриджи и спустил их.
Его прикосновения были легкими как перышко, и тем не менее они обжигали ее кожу.
Милли оказалось в одном нижнем белье. Опять. А обнаженный Чейз стоял перед ней на коленях, как идеальная скульптура древнегреческого бога. Милли нервно сглотнула и посмотрела на него сверху вниз. Его руки очень медленно поползли вверх по ее ногам, далее по бедрам и добрались до трусов. Горячие пальцы, казалось, прожигали тонкий хлопок, и он обхватил руками ее попу. Из горла Милли вырвался сдавленный крик, и она увидела, как его голова наклоняется к ней. Она очень боялась своей реакции. Она напряглась в ожидании прикосновения, но его не последовало.
— Уже лучше, — услышала она и поняла, что Чейз встал.
Милли нервно рассмеялась.
Но затем ее мозг вновь начал судорожно работать. Ее вновь захватил водоворот мыслей и воспоминаний.
— Прекрати думать!
— Я не могу.
— Придется помочь тебе и в этом.
— Да, пожалуйста.
Ее мысли продолжали свою беспорядочную чехарду. Милли вдруг вспомнила свою кровать в Нью-Йорке. Она принадлежала ей и Робу. И их растянутое одеяло. И как она упала на него, когда позвонили из полиции и рассказали о несчастном случае…
— Ложись.
— Угу, — пробурчала она с благодарностью.
Как же сильно она хотела перестать думать, перестать все анализировать и вспоминать.
Милли лежала на кровати, а он склонился над ней.
— Что ты делаешь? — напряглась она.
— Доверься мне.
Она увидела, как Чейз снимает с подушки шелковую наволочку. Милли неуверенно посмотрела на него.
— Не хочешь поведать мне, что происходит? — спросила она, стараясь говорить беззаботно.
Чейз аккуратно переплел ее пальцы со своими и закинул ей руки за голову.