— Не знаю, — в голосе губернатора было раздражение. — Будем действовать по ситуации. Но, надеюсь, будет. Должны же там, — Алексей Дмитриевич указал пальцем в небо, — понимать, что нарушены устои государства. Это же какой подрыв нашего авторитета, если мы не нанесём ответный удар?
— А если… — продолжал настаивать на своём Киселёв.
— Что вы от меня хотите услышать? Предлагаете ухудшить и без того сложные дипломатические отношения с Пекином? Нет уж, батенька мой, будем действовать строго по указаниям! — Баленский нервно оправил китель и повернулся в сторону противоположного берега Амура.
Полицмейстер молча стоял рядом. Не решаясь ни уйти, ни заговорить.
— Думаете, мне легко ждать? — нарушил тягостное молчание губернатор. — Сам понимаю. Не ответим — долго от плевка умываться потом.
За рекой снова блеснуло, и через несколько секунд до берега донёсся звук выстрела.
— Началось! — возбуждённо выкрикнул Алексей Дмитриевич и стремительно взбежал на бруствер.
Лодка легко ткнулась в галечник. Сын атамана тихонько перемахнул в воду. За ним, так же стараясь не шуметь, покинули лодку Белый и Рыбкин. Олег Владимирович вгляделся в берег. Невдалеке, чуть выше по течению, уткнулись носами лодки казаков, прибывших ранее. Они с трудом угадывались на сером фоне ночи.
Картавкин выбрался на берег, присел, выставив вперёд короткоствольный карабин. Белый присоединился к нему.
— Всё в порядке, — прошептал казак. — Охрана снята.
За спиной послышался новый шорох. Причалила ещё одна лодка с солдатами. Поручик, стоя по колено в воде, дождался, пока плоскодонка выйдет носом на гальку, и тихо приказал артиллеристам, вооружившись заранее заготовленными камнями и песком, выбираться на берег.
— Куда идти? — Олег Владимирович видел перед собой только тёмную, густую пустоту.
Пока плыли по реке, отражение звёзд и иногда выныривающей луны давало хоть какой-то свет. Теперь же перед зарослями на берегу Амура снова всем миром владела сплошная темнота.
— Обождите, — Картавкин тронул руку Белого. — Сейчас хлопцы вернутся. Проведут.
— А если их обнаружили? — губы едва шептали слова, чтобы их мог услышать только стоящий рядом человек.
— Нет. Дали бы знать. Где-то здеся. Проверяют тылы…
— У нас мало времени.
— Две минуты ничего не решат, ваше благородие. Ежели, не дай бог, кого промахнем, нам не сдобровать. Да скажите своим бойцам, пусть присядут и молчат. А то растопались словно жеребцы перед случкой.
Белый осторожно развернулся и двинулся в сторону поручика.
Сын атамана, присев на корточки и выставив карабин, чутко вслушивался. Тишина. Прям как в деревне, перед рассветом. Вот справа, на слух шагах в двадцати, послышался тяжёлый, короткий вздох. Сняли ещё одного часового, догадался сын атамана. Снова тишина. Казак чуть повернул голову. Хрустнула ветка. Кто-то неосторожно наступил.
Глаза постепенно начали охватывать обстановку. Вот на сером фоне проявилось пятно. Послышались звуки, когда нога попадает в песок: шуршащие, шероховатые. Пятно становилось больше и больше. Кар-тавкин медленно поднял ствол оружия в направлении приближающейся фигуры.
— Готово, — пятно подошло ближе и легонько отвело ствол в сторону. — Можно.
Вскоре отряд разбился на несколько групп. Первые три пушки обезвредили без шума. Сначала в стволы высыпали песок. Потом сделали заглушки из камней. Одновременно осторожно поснимали замки и отнесли их в лодки. Работали молча. На ощупь. Как было заранее договорено и распределено. Но на четвёртой произошло то, чего все боялись, но надеялись — авось обойдётся.
Едва один из артиллеристов начал заталкивать в ствол орудия камень, как неожиданно в темноте раздался вопль, затем крики, прогремел выстрел, и солдат повалился на спину.
— Трупы обнаружили! — догадался Рыбкин и, уже не таясь, принялся самостоятельно вбивать в ствол булыжник.
Выстрелы, а именно их и услышали губернатор с полицмейстером, звучали как гром. Куда летели пули, было непонятно. Единственное, пока спасала отряд темнота. Однако до рассвета оставалось всего ничего. «И вот тогда, — мелькнула в голове Белого шальная, как пуля, мысль, — если не успеем, все окажемся у противника на виду. И расстреляют нас в упор, словно мишени в тире».
С лодок ответили из карабинов. Впрочем, стреляли осторожно, кабы не попасть в темноте в своих. Потому огонь со стороны реки был менее активен, нежели со стороны леса.
— Твою душу… — Олег Владимирович бросился на землю, схватил в горсть гальку, вперемежку непонятно с чем, резко поднялся и принялся всё это забрасывать в ствол орудия. — Это ж надо… Попасть в дуэль!
В это время к поручику, спотыкаясь, подбежал один из солдат:
— Ваш благородь, готово. Там наши у ещё двух стволов.
— Отлично. В лодки, и ходу отсюда! — быстро приказал Рыбкин, а сам бросился в сторону орудий, возле которых возилась группа артиллеристов и казаков вместе с советником.
Пули защёлкали по гальке прямо возле ног офицера. «Пристрелялись, — понял поручик. — Глаз намылили, — и, резко обернувшись, выстрелил в ответ из револьвера. — По силуэтам бьют. На фоне реки нас-то хорошо видно».
Через пяток шагов поручик добежал до оставшейся пушки. Рука наткнулась на ещё тёплое, мокрое от крови, тело на лафете орудия. Дрянь дело! Начинаем терять людей.
— Олег Владимирович, не ранены? — крикнул Рыбкин, стреляя в сторону леса.
— Господь миловал, — крякнул Белый и силой вбил осколок камня в ствол орудия. — Рыбкин, отходите к лодкам! — Белый кричал уже во весь голос. — У нас последняя пушка. Уходите!
— Сейчас, — пробормотал поручик и, выставив руку, прицелился. — Поиграем маленько в кошки-мышки и поплывём.
— Что вы там? Уходите!
Белый безуспешно возился с последним стволом. В ногах у него лежало два тела. Казак, убитый шальной пулей. И раненый артиллерист. Олег Владимирович ползал меж ними, пытаясь наскрести хоть горсть гальки, но руки постоянно натыкались на крупный камень.
Рыбкин присел, навскидку выстрелил еще, крикнул:
— Я прикрываю! Уходите! Я за вами!
— Ещё немного…
— Бросьте! Уходите немедленно! — поручик послал новую пулю в заросли.
Олег Владимирович подхватил тяжёлое тело ещё живого солдата и поволок его к воде. Рыбкин взвёл барабан, вспоминая, сколько патронов он уже израсходовал: «Пять? Шесть? Чёрт, сколько раз себе говорил: нужно считать!». Где-то с боков сердито огрызались карабины. «С лодок, — догадался поручик. — Дьявол, все ушли или нет? А если кто есть раненый? Да попробуй в темноте-то разбери! А советник? Добрался или нет?»
— Олег Владимирович, — во всю мощь крикнул поручик. — Вы где?
— В лодке! Поручик! Быстрее! — сквозь выстрелы с левой стороны послышался голос Белого. — Светает! В лодку, поручик! Быстрее!