И Михаил отдал команду.
Сквозь раскрытое окно до княгини донесся торопливый стук копыт. Кто-то куда-то явно спешил.
— Агриппина, — распорядилась она, — ступай, выведай, куда князь послал слугу.
Вернувшись, та быстрым шепотом доложила:
— Приказал доставить к нему Гола.
— Зови ко мне Всеволода!
…Брат с сестрой вошли в опочивальню князя вслед за Голом. Михаил удивленно взглянул на них, но промолчал. Гол же при виде князя совсем растерялся, и Всеволоду пришлось лично комментировать нечленораздельное мычание парня. Он дважды повторил хитрый вопрос: «Мог ли Аскольд отлучаться?» — и оба раза наивный Гол выдавил из себя нужный ему ответ: «Да-а-а…» Это-то «да-а-а» и обыграл умело Всеволод.
Князь задумался. Его так и подмывало спросить свояка: «Ты-то ради чего стараешься? Княжна ж тебя ненавидит!»
Заволновавшись, подала голос княгиня:
— Бедная Всеславна, сколько несчастий выпало на ее долю! Надо же, муж убил брата! — Она горестно вздохнула. — Каким двуличным оказался Аскольд, — смахнула она слезинку.
Этим княгиня окончательно развеяла сомнения мужа.
— Пусть идет, — кивнул князь на Гола.
Когда козелец ушел, Михаил насупился. Увидев большую муху, бегающую по столу, в сердцах прихлопнул ее ладонью.
— Да… темницы ему не миновать, — вполголоса произнес он. — А там мужи доброименитые пусть решают.
Всеволод скривился и, видать, хотел что-то сказать. Но его перебила сестра:
— Правильно ты решил, князь. Зачем брать на себя такое?.. Боюсь только, что подумают о тебе твои именитые! Как бы «бабой» не обозвали…
Хитрила княгиня. Торопилась скорее устроить жизнь своему брату.
Шведский ярл Биргер аф Бьельбо стоял на берегу разъяренного моря. Надвинутая на глаза шляпа скрывала нахмуренный лоб, сошедшие на переносице густые брови. Глаза были устремлены в бушующую темень. За его спиной, отвернув лицо от ветра, стоял капитан. Немолодой, просоленный морской волк терпеливо ждал команды.
С какой радостью ложился вчера в постель Биргер, какие надежды породило приглашение папы посетить его в Магдебурге! Там бы он наконец решил свой семейный вопрос. А главное, снова увидел бы ее — девушку, чей образ манил его, как сказочное видение.
Капитан не выдержал. Перебивая шум моря, прозвучал его грубый голос:
— Ярл, я жду команды. Или… по домам?
— Нет. Выходим, — бросил Биргер, направляясь к помосту, ведущему на борт корабля.
Без энтузиазма встретила эту весть команда. Впрочем, народ здесь собрался опытный, видали и не такое.
— С нами Бог! — произнес капитан, широко перекрестившись. — Поднять паруса!
…Сколько времени занял путь, не знал никто: день слился с ночью. Люди валились с ног от усталости, автоматически выполняя команды капитана. И только чей-то зычный голос: «Огни!» заставил поверить, что не все еще пропало на этом свете.
— Должно быть, Колобжет! — наклонившись к уху ярла, пробасил капитан.
Да, это оказался Колобжет, небольшое поселение на берегу Балтийского моря. Его главной ценностью была уютная бухточка, позволяющая укрыться от бури и раздобыть лошадей.
И вот уже отряд мчится в направлении Щецина. Короткая остановка для смены лошадей, и опять — в путь. Чем дальше удалялись всадники от моря, тем сильнее рассеивался мрак. Вскоре впереди засияли купола Хавельбергского собора, от которого до Магдебурга — рукой подать.
…Папа принял гостя в доме местного епископа. Он сидел в кресле. Руки устало лежали на подлокотниках. Малиновая теплая мантия бережно укрывала тщедушную фигуру. На груди висел большой золотой крест. Голову венчала малиновая, в тон мантии, шапочка, под которой прятались редкие седые волосы, слегка выбиваясь из-под нее только на затылке. Впавшие глаза и щеки, пергаментный цвет лица выдавали его солидный возраст.
Папа вяло протянул руку гостю. Ярл бережно ее взял и, склонившись, поцеловал. В ответ папа сделал какой-то знак, похожий на благословение. Глазами он указал на стоящее рядом кресло.
К удивлению Биргера, папа в процессе беседы весьма оживился. Особенно когда ярл заговорил о желании продвигаться дальше на восток.
— Ты правильно решил, сын мой. Надо нести истинное Божье слово в эти дикие, отсталые племена. И я советую тебе объединить усилия с магистром Тевтонского ордена. Герман фон Зальц сумел объединить два ордена и теперь представляет в Европе внушительную силу. Кстати, аф Бьельбо, у него прекрасная племянница. — При этих словах глаза папы заблестели, но лишь на какое-то мгновение.
— Я ее видел, — смиренно сказал ярл, — и у меня, святой отец, в связи с этим есть к вам просьба. — И он поведал папе о своих желаниях.
Папа ответил не сразу.
— А она… согласна? — наконец спросил он, пристально вглядываясь в лицо собеседника.
— Ваше преосвященство, прежде чем затрагивать эту тему, я хотел бы знать… вашу волю.
Папа в ответ лишь усмехнулся. Биргер не настаивал. Спросил о другом:
— Магистр уведомлен о моем приезде?
— Да. Ступай с Богом, сын мой, — тихим голосом произнес папа и отпустил ему воздушный крест.
Словно на крыльях мчался Биргер в замок тевтонского магистра. Вопрос папы озадачил его. Раньше ему и в голову это не приходило. Считал, что главной преградой может быть только развод. А ее согласие… Да какая женщина откажется стать королевой?.. Ах, какая из Маргариты получится королева! Даже глаза папы, глубокого старца, засверкали при одном лишь воспоминании о ней.
Замок магистра смотрелся издали величественно и неприступно. Высокие темные стены внушали трепет и почтение, а наполненный водой окружающий ров свидетельствовал о том, что хозяева тщательно блюдут свою безопасность.
При приближении Биргера со стены послышались звуки рога. Подъемный мост опустился, и навстречу гостю понеслись несколько всадников.
Магистр предложил ярлу с дороги отдохнуть, но тот отказался, и тогда хозяин любезно пригласил его в свой кабинет. Это была довольно просторная комната с зарешеченными цветными окнами и двумя массивными столами. Один из них, на толстых резных ножках с полками, стоял у задней стены; за ним — кресло с высокой спинкой. На столе лежали лишь толстая книга да лист чистой бумаги. Другой стол, длинный, размещался под окнами и был окружен деревянными креслами. На стенах Биргер заметил портреты каких-то рыцарей. Помимо них стены были увешаны диковинным оружием, украшенным дорогими каменьями. Ярл понял, что это восточные трофеи. На полу, перед столом магистра, лежала шкура зверя с косматой головой и обнаженными клыками.
Они сели за длинный стол друг против друга. В начале разговора хозяин выразил восхищение смелостью гостя, рискнувшего совершить плавание по столь бурному морю. Ярл отделался шуткой и в свою очередь отпустил комплимент по поводу прекрасного содержания замка.