– Меня могли убить.
– Вы видели, что произошло?
Толстяк покачал головой.
– Я находился в задней комнате, отдыхал. Потом услышал выстрел и сразу позвонил в службу девять-один-один. А когда я открыл дверь, все уже закончилось.
– Мне нужно позаимствовать ваш универсальный ключ, – повторила Соренсон.
Толстяк засунул руку в набитый чем-то карман и вытащил латунный ключ на кольце. Соренсон спрятала жетон и взяла ключ.
– Кто ваши остальные гости?
– Они приехали порыбачить. Здесь озёра неподалеку. Но по большей части они пьют. Никто из них даже не проснулся, когда прозвучал выстрел.
– Возвращайтесь в офис, – сказала Соренсон. – Я сообщу вам, когда будет безопасно из него выйти.
По-прежнему никакой активности слева. Ни света, ни машин. Значит, поддержки нет. Ричер внимательно наблюдал за вестибюлем и дорогой, переводя взгляд слева направо, как зрители на теннисном матче. Он увидел, что женщина вышла на каменную дорожку, продолжая держать пистолет в руке. Она не стала стрелять в толстяка. Очевидно, обладала изрядной толикой терпения. Женщина прошла между мотелем и машиной, мимо автомата, продающего кока-колу, и зашагала в сторону номеров по тротуару, освещенному лампами на стене. Она смотрела на двери. Один, два, три, четыре…
Остановилась напротив номера пять. Быстро заглянула в щель между занавесками, затем сделала это еще раз, внимательно изучив тот кусок комнаты, который был виден. Ноги на кровати отсутствовали. «Значит, он в ванной комнате», – должно быть, подумала она. Ричер снова посмотрел налево. Север оставался темным. Ни шума, ни движения. Тогда он на всякий случай повернул голову направо. Поддержка могла приехать с другой стороны, по другим клеткам шахматной доски. Очень разумная тактика. Но и на юге все было темно. Ни шума, ни движения. Женщина не пользовалась телефоном. Никакой связи и координации действий. Они не стали бы так надолго оставлять ее одну.
Значит, никого нет.
Ни поддержки, ни спецназа.
Ричер увидел, как она постучала в дверь номера пять, подождала и постучала сильнее. Потом прижала ухо к двери.
Он встал и пошел к ней по замерзшей земле, увидел, как она вставила ключ в замок и повернула его. Вошла внутрь, выставив перед собой пистолет.
Через двадцать секунд женщина вышла обратно. Остановилась на тротуаре, посмотрела налево, направо, прямо перед собой. Пистолет она все еще держала в руке, но теперь его дуло было опущено вниз. Ричер захрустел по замершей земле и вышел на дорогу.
Она услышала его и повернулась на звук.
– Привет, – сказал он.
Пистолет тут же поднялся. Она держала его двумя руками, ноги уверенно стояли на земле, глаза остановились на нем, когда он вынырнул из темноты.
– Мы говорили по телефону. Я не вооружен.
Пистолет не дрогнул.
Джек пересек дорогу и остановился на стоянке перед мотелем. Теперь его освещал свет ламп, расположенных на стенах.
– Оставайтесь на месте, – сказала женщина.
Ричер остановился.
У нее был «Глок 17». Черный, массивный, с тусклым свечением. Голова Соренсон была слегка повернута в сторону, словно ее что-то удивило. Прядь волос упала на один глаз. Она выглядела намного лучше, чем Дон Маккуин. Вне всякого сомнения.
– Сядьте на землю, – сказала Соренсон.
Он развел руки в стороны, развернув ладони в ее сторону.
– Нет нужды так волноваться. Мы на одной стороне.
– Я буду стрелять.
– Нет, не будете.
– И почему же?
Ричер посмотрел налево. Ее машина стояла под навесом. Она не выключила проблесковые огни. И они продолжали заливать все вокруг красным и синим сиянием. А дальше была полнейшая темнота. С другой стороны, на горизонте появился новый свет. Очень далеко. Он не двигался. Значит, не машина. Очень слабое оранжевое свечение, словно далекий пожар.
– Вы не станете стрелять, потому что не хотите заниматься бумажной работой.
Она не ответила.
– И это будет неправильно. Я не вооружен, и я вам не угрожаю. Вы потеряете работу, вас посадят в тюрьму.
Она молчала.
– И вы хотите найти Карен Дельфуэнсо. У вас нет описания внешности двух похитителей. Вы не знаете имен, которыми они пользуются. Вам неизвестно, что они могли сказать в моем присутствии. А я все знаю. Вам нужно, чтобы я оставался в живых до тех пор, пока вы не получите ответы на свои вопросы.
Пистолет не двигался. Однако она сделала шаг влево, продолжая держать Ричера на прицеле, отошла на двадцать футов, и вход в пятый номер оказался под ее контролем. Сначала Ричер подумал, что она хочет, чтобы он вошел внутрь.
– Сядьте на садовый стул.
Он пошел вперед. Дуло «Глока» неотрывно двигалось вслед за ним на расстоянии в двадцать футов. Уверенный в себе снайпер. Маккуин промахнулся с расстояния в восемь футов. Ричер остановился перед стулом, который находился слева, повернулся, сделал шаг назад и сел.
– Откиньтесь назад, – сказала она. – Вытяните вперед ноги, руки опустите вниз.
Джек повиновался. Теперь он был готов к немедленным действиям, как дед его деда, проснувшийся после дневного сна. Очевидно, Соренсон была умной женщиной. И она умела импровизировать. Стул холодил его спину и ноги. Белый пластик, успевший хорошо промерзнуть.
Соренсон осталась стоять на прежнем месте, но опустила пистолет.
Он оказался не таким, как ожидала Джулия. Не совсем таким. Нет, он не был гориллой и не походил на персонаж из фильма ужасов. Однако она поняла, почему его описывали именно так. Для начала, он был огромным. Пожалуй, самым крупным человеком, которого она видела, если не считать игроков НФЛ [19] , очень высоким и широкоплечим, с удивительно длинными руками и ногами. Садовый стул под ним казался крошечным и с трудом выдерживал его вес. Костяшки пальцев великана почти касались земли. Толстая шея, ладони размером с обеденную тарелку. Одежда выглядела грязной и мятой. Волосы свалялись. Лицо жутко разбито. Рассеченный нос, синяки под глазами.
Настоящий дикарь. Но это было не совсем так. Она видела, что за грубой внешностью скрывается вполне цивилизованный человек. Он двигался с легкостью и уверенным изяществом. И так же говорил, успевая продумать целые периоды между короткими паузами.
«Вы не станете стрелять, потому что не хотите заниматься бумажной работой».
Сразу перешел к сути вопроса. Знающий и уверенный в себе. Направление его взгляда – умного и вызывающего симпатию, дружелюбного и открытого, искреннего и одновременного циничного – постоянно менялось, словно он о чем-то думал. Казалось, за его глазами скрывается компьютер, работающий на огромной скорости.