Я приседаю перед ней в поклоне, поскольку она все же моя мать и я должна проявить к ней уважение, но тут же выпрямляюсь и смотрю прямо ей в лицо, высоко подняв голову. Я кажусь себе упрямым непослушным ребенком, и это мне не нравится. Но мне всего лишь семнадцать лет, и я трепещу перед властью, которой обладает надо мной моя мать.
– Твой муж намеревается держать меня здесь как заключенную, – холодно произносит она. – И ты, моя родная дочь, будешь моим тюремщиком?
– Ты и сама знаешь, что я не могу ему не подчиниться.
– Ты должна была подчиняться мне.
– Ты бросила меня, – неожиданно говорю я, чувствуя сильнейшее желание ответить. – Ты бросила меня с Маргаритой Анжуйской, которая втянула меня в ужасную битву, окончившуюся поражением и смертью моего мужа. Я была немногим старше ребенка, и ты бросила меня на поле сражения.
– Ты заплатила за немыслимые честолюбивые устремления, – заявляет она, – амбиции твоего отца. Это они стали причиной тому, что нам пришел конец. А теперь ты идешь следом за еще одним честолюбивым мужчиной, как собака, точно так же, как следовала за своим отцом. Ты хотела стать королевой Англии! Знай свое место!
– Мои честолюбивые устремления меня никуда не завели, – протестую я. – Меня взяла в плен Изабелла, моя родная сестра! – Я чувствую, как в моей груди злость смешивается с обидой. – Меня некому было защитить. Ты позволила Джорджу и Изабелле держать меня под замком против моей воли. Ты сама спряталась под защитой святого места, а меня бросила как трофей на поле сражения. Меня мог взять кто угодно, и со мной могло случиться все, что угодно.
– Ты позволила своей сестре и своему мужу украсть у меня все мое состояние.
– И как же я могла им помешать это сделать?
– А ты вообще пыталась это сделать?
Я молчу в ответ. Я действительно ничего не предпринимала.
– Верни мне мои земли и отпусти меня. Скажи своему мужу, что он должен это сделать. Скажи об этом королю.
– Я не могу, – неслышно отвечаю я.
– Тогда скажи об этом Изабелле.
– Она тоже ничего не может сделать. Она ждет ребенка и даже не может бывать при дворе. Да и если бы могла, король никогда не послушает нас, если наши пожелания будут отличаться от того, что хотят его братья.
– Я должна быть свободной, – говорит мать, и на какое-то мгновение мне кажется, что ее голос дрожит. – Я не могу умереть в тюрьме. Ты должна меня освободить.
– Не могу, – отвечаю я, качая головой. – Бессмысленно меня об этом даже просить. Я бессильна и ничего не могу для тебя сделать.
Вот она бросила на меня яростный взгляд, и я понимаю, что она по-прежнему может меня напугать. Только в этот раз я могу выдержать ее взгляд и не опустить глаза.
– Мы проиграли, – говорю я. – Я замужем за человеком, который меня спас. У меня нет никакой власти, как нет ее у Изабеллы и у тебя. Я ничего не могу сделать для тебя, если этого не захочет мой муж. И тебе, как и нам с Изабеллой, придется смириться с тем фактом, что мы проиграли.
Замок Фарли Хангерфорд, Сомерсет
14 августа 1473 года
С чувством неимоверного облегчения я покидаю дом, где все пропиталось молчаливо мрачным присутствием моей матери, запертой в северо-западной башне, и отправляюсь к Изабелле, в замок Нортон Сэйнт Филипп в Сомерсете, чтобы присоединиться к ней в ее уединении. Ребенок рождается раньше срока, и длившиеся два дня роды не причинили ей особой боли, лишь привели ее в состояние огромной усталости.
Повитуха протянула мне ребенка.
– Девочка, – только и сказала она.
– Девочка! – восклицаю я. – Иззи, посмотри, какая у тебя родилась красавица!
Она почти не смотрит на совершенное лицо ребенка, гладкое и ровное, как жемчужина, с темными длинными ресницами.
– Ах, девочка, – отзывается она безо всякой радости.
– Повезет в следующий раз, – сухо говорит повитуха, собирая испачканные кровью простыни и вытирая руки о засаленный фартук. Теперь она оглядывается в поисках стакана с элем.
– Но тебе уже несказанно повезло с девочкой! – протестую я. – Неужели ты не видишь, какая она красивая? Иззи, посмотри, она даже не плачет!
Крохотное личико открывает рот и потешно зевает, сладко, словно котенок. Изабелла даже не протягивает руки в ее сторону.
– Джордж был настроен только на мальчика, – говорит она. – Он не станет меня благодарить вот за это. Он воспримет это как провал, мой провал.
– Может, в следующий раз родится мальчик?
– А вот она рожает не переставая, – с раздражением говорит Изабелла. – Джордж говорит, что ей скоро должно отказать здоровье. Они рожают по ребенку почти каждый год. Может, она когда-нибудь умрет в родах?
Я быстро крещусь, чтобы защититься от дурного пожелания.
– Так у нее же почти всегда рождаются только девочки, – пытаюсь я ее утешить.
– Она уже родила одного мальчика, чего уже предостаточно, чтобы занять титул принца Уэльского, и в этом месяце она рожает снова. Что, если у нее будет еще один мальчик? Тогда у них будет сразу два наследника на трон, который узурпирован их отцом. А Джордж еще на шаг отодвинется от короны. Как Джордж сможет стать королем, если у нее будут еще сыновья?
– Тише, – быстро говорю я. Повитуха стояла к нам спиной, в этот момент в комнату вошла кормилица, а горничная снимала и убирала с постели испачканное белье. Но мне все равно страшно, что нас могли подслушать. – Тише, Изабелла, не надо говорить подобных вещей. Особенно при людях.
– А что такого? Джордж был наследником Эдуарда, они так договорились, но она рожает детей так, словно не собирается останавливаться, как свинья. Зачем Богу давать ей мальчика? Зачем он вообще позволил ей иметь детей? Почему бы ему вообще не наслать на нее мор и не поразить ее и ее детей адским пламенем?
Я настолько потрясена ее черной злобой сразу после родов, что не могу найтись с ответом. Я отворачиваюсь от нее, чтобы передать младенца кормилице, которая тут же устраивается в кресле-качалке, прикладывает ребенка к груди и начинает ворковать над его пушистой темной головкой.
Помогая Изабелле перейти на большую кровать, я не могу согнать с лица угрюмую озабоченность.
– Я знаю, что это не твои мысли и не мысли Джорджа, – уверенно говорю я. – Потому что подобные речи – это предательство и преступление против короля и его семьи. Ты устала после родов и пьяна от эля. Больше никому не говори ничего подобного, Иззи, даже мне.
Она знаком подзывает меня ближе.
– Как думаешь, – шепчет она, – хотел бы наш отец, чтобы Джордж бросил вызов собственному брату? Неужели ты не знаешь, что он считал, что если Джордж получит корону и сделает меня королевой, то тем самым исполнит волю Всевышнего? И тогда следующим в череде наследников на трон станет твой муж. Я родила девочку, а она совершенно ничего не значит в линии наследия. Если бы Джордж добился короны, то следующим стал бы Ричард. Неужели ты забыла, что больше всего на свете наш отец хотел, чтобы одна из его дочерей стала королевой Англии, а внук – принцем Уэльским? Представляешь, как горд и счастлив был бы он, увидев сначала меня, а потом тебя королевой Англии, а твоего сына – королем после нас обеих?