Но вот королева Изобель поднялась со своего устланного драгоценной тканью почетного места и бросила большой расшитый платок, дав сигнал к началу турнира. Ее лицо светилось торжеством, и голос звучал звонко, чистый и молодой, как высокий колокол.
— Пусть начнется турнир!
Трубачи сыграли три ноты на огромных охотничьих горнах — и битва началась. Загремели доспехи, орудие блеснуло на весеннем солнце, когда две выстроенные линии рванулись вперед одна к другой. Грохот копыт проникал в душу и деревянные конструкции, вызывая вибрацию скамеек.
Серый Маршалла был первым в скачке, ворвавшись в центр солсберийцев. Другие рыцари тоже пришпорили коней, и линия сломалась на индивидуальные очаги сражения.
Широко открыв глаза, Манди выискивала среди сражающихся Александра. Серый Маршалла был хорошо заметен, когда Маршалл сам углубился в гущу сражения. Для начала они с Солсбери обменялись ударами перед королем и королевой, но получился театральный эффект. Никто не получил ни преимущества, ни победил другого.
Манди смотрела мимо них. Джон Эрли смутил ее на момент своим черным конем; затем она увидела Александра, Осгара и Хью, бьющихся против трех рыцарей с другой стороны. Никто из них не был в затруднении, движения Александра были расчетливыми и четкими. Удо ле Буше был далеко в стороне на поле и занят своим противником.
Манди с усилием разжала свои кулаки. Ногти оставили следы на ладони. Возможно, она страшится тени. Они могут сражаться, но не причинять боль. Это лишь представление для королевы, ничего серьезного, только турнирные бои, которые так занимают норманнские души.
Она обвела взглядом других зрителей и увидела, что они все радовались зрелищу. Попробовав несколько раз, она так и не смогла изобразить улыбку на своем лице.
На турнирном поле беспокойство Александра было загнано вглубь наслаждением от горячей схватки.
Все, что сейчас доставляло удовольствие в жизни, было наслаждение орудовать мечом, щитом и конем так, что они превратились в один сгусток его воли. Он знал, откуда последует каждый удар и насколько он будет силен. Это был прекрасный, жестокий, смертельный танец, и он вызывал кипение в его крови.
Сначала, как инструктировал Маршалл, он играл на ложу, адресуя свое исполнение молодой королеве. Быстрый взгляд через прорези шлема показал ему Манди, сидящую вплотную справа от Изабеллы Пемброукской, но на расстоянии он мог только видеть в целом ее лицо, не различая выражение. Единственная темная круглая головка Флориана виднелась среди блондинистых и русоволосых детей Маршалла. Возможно, он должен был сказать Манди об опасности, но это было только предположение, и не было смысла волновать ее без дела. Пусть она радуется дню.
Несмотря на то, что о нем говорили, Удо ле Буше держал дистанцию далеко в стороне на поле, каждый из них как бы предполагал, что другого здесь нет. С этой мыслью Александр коснулся Самсона легко пятками, помахал своим мечом, чтобы подтвердить свою репутацию.
Следующий час Александр, Осгар и Хью сражались как опытная и успешная команда. Они взяли два выкупа и принудили другую команду рыцарей сдаться и ретироваться, пока они не превратились в жертвы.
Несколько рыцарей слышали об Александре и Осгаре как о профессиональных бойцах, но они были просто из людей, пытавшихся проявить их собственные воинские таланты, и Александр справился с ними совершенно легко и взял несколько мечей.
Этот первый час определил расстановку сил. К концу его остались только профессиональные воины, демонстрируя умение и ум, необходимые для выживания. Удо ле Буше был среди них, но держался в тени. Он не делал широких жестов в сторону королевы, не проявлял свои таланты, а сражался — и успешно — на краю поля.
Александр начал думать о том, чтобы покинуть поле и подойти к одному из разукрашенных тентов, установленных по периметру, когда жеребец Осгара сильно споткнулся и захромал. Хью смог отбить атаку противника Осгара, но оставаться на поле было неразумно. Александр дал сигнал покинуть ристалище, и все трое начали двигаться к ближайшему ограждению настолько быстро, насколько это позволяла усиливающаяся хромота жеребца Осгара.
Прежде чем они смогли достичь безопасного места, трое рыцарей из другой команды напали на них с криками воодушевления. Они только что вернулись от тентов, подкрепившись подслащенным вином, и ехали на свежих лошадях.
Александр выругался сквозь зубы и осмотрелся вокруг, но не было никого, кто мог бы помочь; все были заняты.
— Вперед, — крикнул он Хью. — Марш в укрытие. Вас только сомнут, если вы останетесь!
Оруженосец хотел было возразить, но Александр хлопнул плашмя мечом по макушке молодого человека, и слово протеста застряло у того внутри.
— Вперед! — крикнул он. — Это приказ!
Затем он повернулся по направлению к трем рыцарям, которые приближались к нему и Осгару. Крепко держа свой щит для защиты тела от проникающих ударов мечом, он развернул Самсона круто направо и атаковал рыцаря, скачущего слева. Конь того шарахнулся в сторону и задел других двух, создав на момент неразбериху. Этого было достаточно для Александра, чтобы атаковать снова: точным финтом обведя щит противника, он приставил острие меча к его горлу.
— Сдавайся! — скомандовал Александр.
— Только взаимные извинения! — закричал другой рыцарь, приставив лезвие своего меча к горлу Осгара.
Побежденный рыцарь произнес извинения Александру через прорезь в шлеме.
— И наши извинения, — сказал Александр, тяжело дыша, и отвел свой меч.
Другой освободил Осгара, но с тяжелым толчком, который заставил того покачнуться.
Схватка возобновилась. Александр стремительно наносил удары, принимая ответные то на щит, то на лезвие, но чаще просто уклонялся. Он пытался связать боем всех трех противников, прикрывая Осгара, который, с трудом удерживаясь на охромевшем коне, защищался упорно, но все же не смог бы противостоять ни одному из соперников. До безопасной зоны он, очевидно, дотянул бы, но продолжать бой практически не мог. На здоровой лошади он мог бы продержаться, но не сейчас.
Но тут раздался радостный крик: «Маршалл!», и все оживились. Джон Эрли, в золотой с зеленым накидке, ворвался в гущу боя. Но не успел он дважды грохнуть булавой по щиту рыцаря, который держался посредине, когда подскакали двое из команды Солсбери. Маленькая группка сражающихся быстро превращалась в запутанный клубок боя.
— Маршалл! — в очередной раз взлетел клич, и «утренняя звезда», сверкнув на солнце, с грохотом ударила в щит. В щит зеленого и золотого цвета, а вовсе не кого-то их команды Солсбери.
— Маршалл! — вновь заревел Удо ле Буше и еще раз обрушил цепь на щит Александра.
Липовый щит треснул, как скорлупа ореха, и левая рука Александра онемела от запястья до плеча.
Это было то, что он думал; нападение, которого он ожидал. Ле Буше выждал время и нашел подходящий момент. Страшная цепь размолотит, сокрушит и в конечном счете убьет.