— Нет, — в свою очередь начал закипать я. — Но мне бы хотелось знать, какого лешего...
— А мне бы хотеть, чтобы вы молча выполнять приказ своего государя и своей государыни! Ферштеен зи михь?! Это вы есть во всём ви-но-ва-а-ат!!!
Наверное, это был первый случай, когда царь Горох испуганно зажал ротик собственной супруге, а я добрых полторы-две минуты орал в потолок отборным русским матом.
Сейчас мне стыдно за те слова. Признаюсь. Но какое же невероятное облегчение я испытал в тот момент, хоть раз высказав в лицо нашей милой матушке царице всё, что о ней думаю. О её Европе, о её тараканах, о её реформах, о вечном поиске крайних и о попытке переложить всё на свете на усталые плечи сотрудников милиции...
Пользуясь минутой затишья, примиряющий голос подала Василиса Премудрая:
— Вы уж простите меня, дуру грешную, необразованную, из дома отцовского замужества ради сбежавшую, а только из комнатки два коридора ведут. Так нам направо али налево?
— Налево, — переглянувшись с женой, признал размалеванный государь. Руку от её нежных губок он отнял далеко не сразу. — Там в третьем зале Баба-яга омолодившаяся сидит, а жена твоя Олёна при ней главной советчицей.
— И там ещё где-то Маняша из деревни должна быть?
— Сам не видел, но, думаю, у них на побегушках.
— Найн, — вырвавшись, буркнула Лидия Адольфина и оправила платье. — Эта глупая девчонка не на побегушках, она сама побегушка!
— В смысле?
— Сбежать от нас! Ей очень-очень есть нравиться тот Змей фон Дракхен!
Видимо, у меня слишком вытянулось лицо, потому что царица победно продолжила:
— Я, я! Она есть изменница короне и фатерлянду! В просвещённой Европе мы таких немножко вешать, найн?
— Суд решит.
— Горошек, он есть опять меня оскорблять?!
Однако на этот раз государь безоговорочно встал на мою сторону.
— Про девку ту опосля думать будем. Сейчас наипервейшая задача не изменниц вешать, а из логова Змеева самим ноги унести. Вот и валим по-хорошему. Налево!
— Хм, но птица свернула направо...
— Никита Иванович, но вот хоть сейчас-то скажи, у кого полезного мозгу больше — у меня али у птички твоей?!
Я задумался. Нет, честное слово, в сложившейся на данный момент ситуации ответ вовсе не был столь уж очевиден. Горох тоже ощутил, что выбрал не тот момент, чтобы ставить меня перед сложным выбором, и, молча махнув рукой, развернулся в сторону левого прохода. Царица, гордо вскинув арийский подбородок, последовала за ним.
— Вариантов у нас немного, — я улыбнулся Василисе, — в конце концов, он мой главный работодатель.
— Да я и не спорю, участковый. Вам, мужчинам, видней.
В тот же миг из коридора раздался звук скрежещущего металла и унылый голос нашего надёжи-государя:
— Иди правым, участковый, никого не слушай. Мы тут, похоже, за решёткой посидим. Небось не соскучимся...
Дальше последовали плохо скрываемые упрёки и выяснение семейных отношений. Думаю, там обеим сторонам нужно было серьёзно выговориться, так что пусть, потом за ними вернёмся.
Да в общем-то и так было понятно, что замок злобного Змея Горыныча наверняка должен был быть буквально напичкан всякими ловушками и западнями. Чего ещё хорошего от него ждать...
— Я так поняла, что мы за птичкой?
— Верно.
Царевна Премудрая кивнула и первой бесстрашно пошла по правому коридору. Нам было необходимо экстренно найти Ягу, а уж там многоопытная глава нашего экспертного отдела помогла бы найти нужное решение, объединив наши силы в единый кулак!
Конечно, бывшая бесовка и сама не промах, но в определённых вещах с бабкой никто не сравнится...
— Странные у вас царь с царицей.
— Весёлые.
— Я бы не сказала.
— Ну уж какие есть. Их же не демократическим голосованием выбирали...
— Угу. А я чую, из-за меня у вас тут проблемы.
— Это такая смена темы?
Василиса не ответила. Полагаю, просто потому что я задал неправильный вопрос. Наверное, мне бы стоило быть с ней чуточку помягче. Всё-таки... всё-таки... Да пёс её укуси, я же всё равно и близко не представляю, что нам делать с этой умненькой толстушкой из русских народных сказок.
Если уж даже Горох с царицей не поверили, что между нами ничего нет, то что скажет моя Олёнушка? Разбираться она не особо любит, да и не умеет, а вот ревности в ней на шестерых хватит! И как прикажете выкручиваться? Врать?
Вот именно, только врать, потому что правда выглядит слишком уж фантастически даже для меня. Ну то есть я бы сам себе не поверил, мысленно закончил я, и царевна понимающе вздохнула.
Значит, думали об одном и том же. А события меж тем развивались с кинематографической быстротой. Нам навстречу вылетел весёлый серый волк, который на ходу самым фамильярнейшим образом лизнул меня в нос и тепло посоветовал:
— Вы бы к стеночке прижались, Никита Иванович. Авось и не заметят! — После чего обернулся назад, повыл и резко дал дёру.
Мы послушно вжались спинами в стену, а мимо нас в погоню за волком побежали четверо взмыленных стражей-скелетов на коротких лапках, с пеной у рта. Все с пиками, топорами, в азарте погони и, по-моему, не менее счастливые, чем наш Митька. Обычно это он в Лукошкине за всеми гоняется, а тут наоборот. Какое-никакое, а развлечение...
— Хорошие звери у вас в отделении служат.
— Это вы ещё нашу бабушку не видали, — не совсем так чтобы в тему откликнулся я, пропуская даму вперёд.
Должен признать, за мою спину она с самого начала особо не пряталась, и хоть такие приключения, по всей видимости, были ей в диковинку, пока ни разу ни на что не жаловалась. Даже поесть не просила, худеет, наверное. А вот у меня изрядно подвело живот...
Да уж, когда в последний раз удалось перекусить, уже и сам не помню. Голодный милиционер — существо раздражительное и недальновидное. Только этим я и могу хоть как-то оправдать своё бездарнейшее попадание в самую примитивную ловушку.
— Туда. — Мне ударило в голову резко повернуть налево в лабиринте ходов и коридоров.
— Почему туда?
— Там чем-то вкусным пахнет!
Впереди действительно оказалось что-то вроде небольшой кухни, где горел камин, из печи ароматно пахло свежим хлебом. Запах калачей сводил с ума...
— Может, не надо задерживаться, а? — только и успела спросить Василиса Премудрая, как сверху упала тонкая сеть, накрыв нас обоих с головой. Сработали рычаги, заскрипела лебёдка, и мы оба повисли в метре над полом, словно два кота в авоське!
Спрашивается, и кто виноват...
— Отбегались, — уныло констатировала царевна, вися ко мне широкой спиной.