Лицо лейтенанта Оун вспыхнуло, ее душевное страдание и гнев были для меня очевидны. Я не могла читать мысли лейтенанта, но воспринимала конвульсивные подергивания каждой мышцы, поэтому ее чувства были для меня совершенно ясны.
— Простите меня, — сказала верховная жрица, хотя выражение лица лейтенанта Оун не изменилось, а ее кожа была слишком смугла, чтобы на ней проявилась краска гнева. — С тех пор как радчааи пожаловали нам гражданство… — Она остановилась, подбирая слова. — Со времени своего прибытия Семь Исса не давали мне никакого повода для жалоб. Но я видела, что делали ваши солдаты-люди во время того, что вы именуете аннексией. Гражданство, которое вы нам предоставили, можно столь же легко отнять и…
— Мы не стали бы… — попыталась возразить лейтенант Оун.
Верховная жрица прервала ее, подняв руку.
— Я знаю, что Семь Исса или, по крайней мере, такие, как они, делают с людьми, которые находятся не на той стороне. Пять лет назад это были неграждане. А в будущем — кто знает? Возможно, граждане-в-недостаточной-степени? — Она показала движением руки, что уступает. — Это не будет иметь значения. Такие границы слишком легко передвинуть.
— Не могу винить вас за такие мысли, — сказала лейтенант Оун. — Это было трудное время.
— А я не могу удержаться от мысли о том, насколько вы необъяснимо, неожиданно наивны, — заявила верховная жрица. — Один Эск застрелят меня на месте, если вы прикажете. Без колебаний. Но Один Эск никогда не станут ни бить, ни унижать, ни насиловать меня с единственной целью продемонстрировать власть надо мной или удовлетворить нездоровое желание. — Она взглянула на меня. — Вы будете?
— Нет, Божественная, — сказала я.
— Солдаты Исса «Справедливости Энте» все это делали. Не со мной, правда, и не со многими в самом Орсе. Но они тем не менее это делали. Вели бы себя солдаты Семь Исса по-другому, если бы тогда они были здесь?
Лейтенант Оун сидела глубоко расстроенная, опустив взгляд на свой невкусный чай и не находя слов для ответа.
— Странно это. Слышишь истории про вспомогательные компоненты, и это кажется самым ужасным, самым отталкивающим из всего, что сотворили радчааи. Гарседд — ну да, Гарседд, но то было тысячу лет назад. А это — вторгнуться и забрать — сколько, половину взрослого населения? И превратить их в ходячие трупы, порабощенные искусственными интеллектами ваших кораблей. Обращенные против своего народа. Если бы вы спросили меня до того, как вы… аннексировали нас, я бы сказала, что такая судьба хуже смерти. — Она повернулась ко мне. — Так ведь?
— Ни одно из моих тел не мертво, Божественная, — ответила я. — И ваша оценка доли аннексированного населения, которую обычно обращают во вспомогательные компоненты, чрезмерна.
— Вы всегда приводили меня в ужас, — сказала мне верховная жрица. — Сама мысль о том, что вы рядом, устрашала, ваши мертвые лица, невыразительные голоса. Но сегодня меня гораздо больше пугает мысль о подразделении живых людей, которые служат по своему желанию. Потому что я не думаю, что могла бы им доверять.
— Божественная, — произнесла лейтенант Оун, — я служу добровольно. Я не оправдываюсь за это.
— Несмотря на это, я считаю вас хорошим человеком, лейтенант Оун. — Жрица взяла чашку с чаем и стала прихлебывать его как ни в чем ни бывало.
У лейтенанта Оун перехватило в горле, она стиснула губы. Ей хотелось что-то сказать, но она колебалась. Но все же решилась:
— Вы слышали об Айми. — Она по-прежнему была напряжена и настороженна, несмотря на то что решила говорить.
На лице верховной жрицы возникла горькая, безрадостная улыбка.
— Новости с Айми должны внушить доверие к администрации Радча?
Произошло вот что: база Айми и другие базы и луны поменьше в этой системе находились на максимально возможном удалении от периферийного центра, оставаясь при этом в пространстве Радча. Губернатор Айми годами использовала эту удаленность к своей выгоде: присваивала средства, брала взятки и плату за покровительство, продавала назначения. Тысячи граждан были незаслуженно казнены или (что по сути то же самое) насильственно превращены во вспомогательные компоненты, хотя их производство являлось уже незаконным. Губернатор держала под контролем всю связь и разрешения на поездки, и в обычных условиях искусственный интеллект базы сообщил бы властям о ее деятельности, но базе Айми каким-то образом помешали, и коррупция росла и беспрепятственно распространялась.
Это продолжалось до тех пор, пока в системе не появился некий корабль, который вышел из шлюзового пространства всего лишь в нескольких сотнях километров от патрульного судна «Милосердие Сарсса». Чужой корабль не отвечал на требования назвать себя. Когда команда «Милосердия Сарсса» атаковала и взяла его на абордаж, там обнаружили десятки людей и инопланетян Рррррр. Капитан «Милосердия Сарсса» приказала своим солдатам взять в плен людей, подходящих для использования в качестве вспомогательных компонентов, и убить остальных и всех инопланетян. Корабль должны были передать губернатору системы.
«Милосердие Сарсса» был в той системе не единственным боевым кораблем с экипажем, состоявшим только из людей. Размещенных там солдат держали под контролем с помощью взяток, лести и, когда это не срабатывало, угроз и даже казней. Это было весьма действенно до той минуты, когда одна из солдат подразделения Один Амаат Один «Милосердия Сарсса» решила, что не желает убивать ни тех людей, ни Рррррр. И убедила остальных из своего подразделения последовать за ней.
Все это случилось пять лет назад. Последствия ощущаются до сих пор.
Лейтенант Оун подвинулась на подушке.
— О происходящем стало известно потому, что один человек отказался выполнять приказ. И возглавил мятеж. Если бы это не было для нее… Ладно. Вспомогательный компонент не сделал бы такого. Они не могут.
— Об этом стало известно потому, — ответила верховная жрица, — что на борту корабля, на который высадился тот солдат вместе со своим подразделением, были инопланетяне. Радчааи без особых колебаний убивают людей, особенно — неграждан, но вы весьма опасаетесь развязывать войны с инопланетянами.
Только потому, что войны с инопланетянами противоречили условиям договора с пришельцами Пресгер. Нарушение этого соглашения имело бы чрезвычайно серьезные последствия. Но все же многие высокопоставленные радчааи расходились во взглядах на эту проблему. Я видела, что лейтенант Оун хотела возразить. Но она сказала:
— Губернатора Айми это не волновало. Если бы ей не помешал один человек, она бы развязала войну.
— Они уже казнили ее? — спросила верховная жрица с нажимом. Такова была скорая судьба любого солдата, который отказался выполнить приказ, не говоря о бунтовщике.
— Последнее, что я слышала, — произнесла лейтенант Оун, дыхание ее стало затрудненным и неглубоким, — Рррррр согласились выдать ее властям Радча. — Она сглотнула. — Я не знаю, что будет дальше.
Скорее всего, это уже произошло, что бы это ни было. Новости из таких далей, как Айми, могли идти до Шиз’урны целый год, а то и дольше.