– Это Хай-стрит, – проговорил Николас. – Мы встречаемся с мастером Приддисом в новой ратуше, которая посреди города.
Несчетные повозки превратили немощеную улицу в пыль, воздух был полон тяжелого и липкого пивного запаха. Мы проехали мимо усталых работников, босоногих матросов в шерстяных рубахах и солдат в круглых шлемах, раздобывших, по всей видимости, пропуск в город. Хорошо одетый торговец с кружевным воротником на рубашке прижимал к носу ароматический шарик, ехавший возле него клерк на ходу выкрикивал числа из списка… Как и многие другие, торговец придерживал второй рукой мошну на поясе.
Около открытых лавок шумно торговался народ. До слуха моего со стороны прохожих доносился сущий Вавилон языков: валлийский и фламандский соседствовали с испанским. На каждом углу стояли небольшие группы солдат в полупанцирях и с алебардами, наблюдавшие за прохожими. Невольно вспомнились те напавшие на меня парни с угла… Городской глашатай, великолепный в своем красном мундире, расхаживал взад и вперед, звоня в колокольчик и выкрикивая:
– Все женщины, не способные доказать, что являются местными жительницами, будут завтра выставлены из города как проститутки!
На дорогу вывалился пьяный. Потягивая из бурдюка из свиной кожи, он завопил:
– Поступайте на флот короля Гарри! Шесть шиллингов и шесть пенсов в месяц и пива сколько влезет!
На нетвердых ногах он шагнул в сторону Сэмюэля, брезгливым движением направившего коня в сторону и пробормотавшего:
– Безбожная тварь!
– А ты сам-то, Фиверйир, разве не любишь иногда промочить глотку? – поддразнил своего коллегу Барак.
– Мой викарий велит держаться подальше от таверн.
– Прямо как моя жена!
– Хью и Дэвид устроили перед воротами превосходное представление, – сказал я Сэму.
– Завидую ловкости мастера Хью, – вздохнул маленький клерк.
– А я не стал бы завидовать ему, – покачал я головой. – На мой взгляд, жизнь его не розами устлана.
Фиверйир удивленно посмотрел на меня:
– Что вы, сэр! Вы ошибаетесь. Хью хорошо воспитан… он сильный, ловкий, ученый… настоящий джентльмен. Так говорит мой мастер: вам не в чем обвинить его семью.
Пришпорив коня, он отъехал вперед.
Ратуша оказалась большим, ярко раскрашенным деревянным зданием в три этажа. Конюх принял наших коней и повел их в конюшню за домом. Хоббей-старший велел Дэвиду ждать нашего возвращения вместе со слугами на улице и при этом строго наказал держаться подальше от таверн.
– Надо полагать, вы хотите, чтобы вас сопровождал Барак, – обратился ко мне Дирик.
– Да, брат, хочу, – кивнул я.
Винсент пожал плечами:
– Тогда и ты идешь, Сэм.
Мы вошли в просторный центральный зал. Деревянная лестница вела на второй этаж. Кругом деловито сновали королевские чиновники и горожане в облачениях своих гильдий. Остановив деловитого клерка, Хоббей-старший спросил, где можно найти сэра Квинтина Приддиса.
– Он наверху, сэр, – ответил местный служащий. – В той комнате, что прямо перед лестницей. A вы те самые джентльмены, которым была назначена встреча? Боюсь, что вы слегка опоздали.
Николас повернулся к Хью:
– А все эти ваши мишени! Джентльмены не заставляют друг друга ждать.
Молодой человек пожал плечами.
Мы поднялись наверх. Барак критически огляделся:
– Деревянная ратуша?
– Обыкновенно в этом городе не насчитаешь больше нескольких сотен жителей. Горожане живут, как в болоте, – объяснил ему я.
Мы постучали в дверь указанной клерком комнаты. Воспитанный голос пригласил нас войти. Комната оказалась небогато обставленной приемной, в которой доминировал большой дубовый стол. За ним расположились двое мужчин, а перед ними лежала аккуратная стопка бумаг. Младший из них был облачен в адвокатскую мантию: ему было чуть за сорок, и у него были длинные темные волосы и прямоугольное лицо, холодное, но симпатичное. Старший, седовласый человек в коричневом кафтане, уже разменял седьмой десяток лет. Он сидел скрючившись, одно плечо его было выше другого, и на какое-то мгновение мне почудилось, что в лице сэра Квинтина Приддиса я имею дело с собратом-горбуном. Потом я заметил, что одна сторона его лица неподвижна, а левая, лежавшая на столе рука превратилась в окостеневшую белую клешню. Должно быть, он перенес паралитический припадок. Таков был теперь тот человек, по приказу которого Эллен, невзирая на ее крики, затолкали в карету. Преподобный Секфорд описывал его как деловитого и суетливого человечка. Но теперь ему было не до суеты.
Поклонившись и распрямившись, мы обнаружили себя под взглядом двух пар одинаково проницательных голубых глаз, исследовавших нас из-за стола.
– Вижу, тут целая депутация, – небрежно, чуть шепелявя, произнес старший. – Не думал, что придется иметь дело со столькими людьми. И даже с сержантом. Значит, вы и есть мастер Шардлейк?
– Да, сэр, – снова поклонился я.
– Сэр Квинтин Приддис, феодарий Хэмпшира. А это мой сын Эдвард, мой помощник. – Старик бросил взгляд на младшего мужчину, причем, как мне показалось, без особой симпатии. – Далее знакомый мне мастер Хоббей, a этот превосходно сложенный молодой человек должен быть Хью.
Квинтин пристально посмотрел на юношу, и Кертис прикрыл ладонью оставленные оспой рытвины на лице.
– Ты здорово вырос, парень, с тех пор как я в последний раз видел тебя, – сказал ему феодарий. – Но почему ты так коротко стрижешь свои волосы? Молодому джентльмену приличествует добрая шапка волос.
– Я лучник, сэр, – бесстрастно ответил Хью. – Так у нас принято.
Сардоническая улыбка на короткое мгновение исказила правую половину лица сэра Квинтина. Хоббей-старший тем временем проговорил:
– Это мастер Винсент Дирик, представляющий мои интересы в суде. Остальные двое – клерки адвокатов.
– Боюсь, что в этом бедном помещении не хватит для всех кресел, – вздохнул Приддис, – так что не могу предложить вам сесть. Однако надолго мы здесь не задержимся: на одиннадцать часов у меня назначено неотложное совещание. Итак, мастер Шардлейк, какие вопросы вы хотите задать мне?
Он холодно улыбнулся в мою сторону.
– Вы прекрасно знаете это дело, сэр… – начал было я.
– Не в качестве судебного диспута, – вмешался вдруг Эдвард Приддис. Он говорил спокойно и точно. – Оно известно моему отцу, как феодарию, в качестве обыкновенного опекунства. Он оценивал начальную стоимость земель и после этого имел дело с рутинными запросами мастера Хоббея.
Сэр Квинтин улыбнулся кривой и безрадостной полуулыбкой:
– Как видите, мой сын также является адвокатом. Как и я сам в начале моей карьеры. Он прав, однако вы, мастер Шардлейк, усматриваете здесь повод для беспокойства.