– Пап? – сонно спросил он.
– Bonjour, ma puce, – прошептал Люк и поцеловал сына в макушку.
Гарри улыбнулся и закрыл глаза.
– Ты чего улыбаешься? – поинтересовался Люк.
– Смешно… Я знаю, что тебя твой папа так звал, по-французски, но очень уж забавно звучит «Доброе утро, моя блошка»…
– Наверное, – кивнул Люк.
– Вы уже уезжаете?
– Да, Том пришел.
– Я тоже с вами хочу…
– Ничего, я завтра вечером вернусь.
– А когда мне можно будет на мужскую вылазку? – вздохнул Гарри.
– Это же всего на один день! Давай, открывай глаза, – потребовал Люк.
– Если я открою, ты меня с собой возьмешь? – поинтересовался мальчик.
– Значит, подарок тебе не нужен? – Люк пошуршал свертком.
– Какой подарок? – Гарри широко распахнул глаза.
– Вот, посмотри.
Гарри сел на постели, потер глаза кулаком, зевнул.
– Спасибо, папа.
– Ты ведь не знаешь, что это.
– Мне все равно уже нравится.
Гарри всегда отличался добродушным и общительным нравом, его невозможно было не любить. Люк и Лизетта часто удивлялись характеру сына: мальчик никогда не унывал, не жаловался, ни о ком не говорил дурно. Даже сейчас, расстроенный предстоящим отъездом отца, Гарри изо всех сил старался не показать виду.
– Я очень тобой горжусь, – сказал Люк, обнимая сына. – Этот подарок ты заслужил. Ну, взгляни же.
Гарри развернул сверток и ошеломленно заглянул в коробку.
– Давай, вытаскивай, – подбодрил сына Люк.
– Фотоаппарат? Это мне? – удивленно спросил Гарри.
– Тебе, конечно, – кивнул Люк. – Это «Брауни». Продавец сказал, что им очень легко пользоваться. Будешь снимать поля в свое удовольствие. Жаль, я не сообразил раньше его купить, когда лаванда цвела.
– Ох, папа, знаешь, я его так хотел! – воскликнул мальчик и прильнул к отцу.
– Знаю. До твоего дня рождения еще далеко, но мне хотелось тебе что-нибудь подарить, за помощь на ферме и за белую лаванду. В этом году мы произвели наш лучший экстракт. Кстати, пленка в фотоаппарате уже есть. Давай, открывай коробку.
Гарри вытащил черный бакелитовый фотоаппарат фирмы «Кодак» из коробки и вздохнул:
– Ох, какой красивый!
– Да, и видоискатель у него широкий, даже наша мама в него поместится.
– Вот я ей наябедничаю, что ты так сказал! – расхохотался Гарри.
Сын с отцом обменялись заговорщическими улыбками и умолкли, вспомнив, что близится начало учебного года.
– А еще я подумал, – начал Люк, – что с нашими фотографиями в Лонсестоне тебе не будет одиноко. И ты будешь свою школьную жизнь снимать, приезжать домой на каникулы и нам показывать.
– Конечно! – восторженно закивал Гарри. – Ой, а для Дженни есть подарок?
– Не волнуйся, я про Дженни не забыл.
– Очередной журнал мод, да?
– И откуда ты все знаешь? – рассмеялся Люк и поцеловал сына в макушку. – Все, мне пора, а то Том заждался. Не забудь сфотографировать наших красавиц.
– Пап, я тебя на пляже встречу, – пообещал Гарри.
Люк улыбнулся, вышел из спальни сына, взял рюкзак в коридоре и направился на кухню.
– Ну как, ему понравился подарок? – спросила Лизетта.
– До слез, – кивнул Люк.
– Ладно, прощайтесь, голубки, – сказал Том, поцеловал Лизетту в щеку и вышел.
Лизетта со вздохом повернулась к мужу.
– Мы с тобой после Истбурна ни дня не провели врозь, – сказала она.
– Вот и я об этом подумал, – признался Люк. – Смотри у меня, не заглядывайся на посторонних!
– Только на Гарри, – ответила Лизетта и поцеловала мужа.
– Я люблю вас, миссис Рэйвенс.
– А я люблю вас еще больше, мистер Рэйвенс.
– Неправда, я тебя больше люблю, – заметил он, притягивая жену к себе. – Будь осторожна на дороге. Я вернусь завтра на закате.
– Береги себя, Люк, – сказала Лизетта, стискивая пальцы мужа.
– И ты.
Они все еще не разнимали руки.
– Отпускай, – улыбнулся он.
Лизетта разжала ладонь. Люк послал жене воздушный поцелуй и вышел.
В одиннадцать утра пришла Нелл. Распущенные по плечам волосы и яркий сарафан делали ее гораздо моложе.
– Ах, Нелл, тебе так идет розовый! А ноги-то какие длинные! – воскликнула Лизетта.
– Тебе бы все шутки шутить, – смущенно отмахнулась подруга, зардевшись от похвалы. – Ого, Гарри, откуда у тебя такая красота? – спросила она, разглядывая фотоаппарат.
– Гарри у нас самый лучший, поэтому заслужил самое лучшее, – сказала Дженни, ущипнув брата за нос. – А мне достались парижский и лондонский выпуски «Вога». Райское наслаждение!
– Здорово, правда? – с гордостью заявил Гарри, аккуратно смахивая несуществующие пылинки с новенького фотоаппарата.
Нелл кивнула.
– Давайте собираться, – поторопила она. – Через полчаса выезжаем.
– А как же обед? – спросила Лизетта.
– По дороге пообедаем, – предложила Нелл. – Мы ведь на отдыхе. Купим жареной рыбы с картошкой.
Дети обрадованно заверещали, подхватили рюкзаки и побежали к «ДеСото».
– Нелл, ты их балуешь, – заметила Лизетта.
– Нет, я просто их очень люблю.
* * *
От Хобарта до Клифтон-бич было миль пятнадцать, но Нелл отказалась сделать остановку в столице Тасмании.
– Дженни, мы с тобой съездим в город на выходные, но сначала нам надо добраться до пляжа, взять ключи от бунгало и устроиться, пока не стемнело, – пообещала Нелл.
Путь лежал к полуострову Саут-Арм, где среди каменистых утесов простирались светлые песчаные пляжи.
– Поскорее бы прибой! – воскликнул Гарри.
– Тут, говорят, серфинг не для новичков, – рассеянно заметила Нелл, вглядываясь в дорожные указатели.
– Я хорошо плаваю, – ответил Гарри.
– Похоже, мы приехали, – сказала Нелл.
Бунгало оказалось просторным домом, со спальными местами для всех, небольшой кухней, ванной, туалетом и даже душем. Воду, подающуюся из цистерны, приходилось экономить, но к этому все давно привыкли. Дорога прилегала к прибрежному заповеднику, и местность казалась дикой и пустынной. Отвесные скалы и крутые утесы высились с обоих концов пляжа.
– Это залив Сторм, – сказала Нелл, выходя в купальнике на террасу. – Справа, на востоке, мыс Деслакс, а вон там, на противоположной стороне – мыс Контрариети.