– Давай работай… – ободряет меня Падла. – Время не ждет.
Чмок…
Я отпускаю гашетку, и крошечная ракета с визгом уносится к противоположной стене.
Результат превосходит все ожидания – из стены с грохотом вываливается здоровенный кусок, метров пять в ширину и метра три в высоту. В проеме – широкая пустынная улица.
И мало того!
С визгом рвутся несколько тросов, таких же, как тот, по которому мы спускались, но натянутых у противоположной стены. Уносятся вверх, будто резиновые, по пути сшибая арматурные распорки.
Вся бетонная игла над нами вздрагивает.
Над пробоиной появляется и, змеясь, уходит вверх трещина.
Здание начинает дрожать. Сверху нарастает гул – и волной начинает опускаться темнота. Лампы гаснут одна за другой, начиная с крыши.
Вот так проверка с привлечением сторонних лиц!
– Дурак ты, боцман, и шутки твои дурацкие… – сдавленно говорит Падла. – Атас, мужики! Бежим!
Никого не надо уговаривать.
Мы выбегаем дружной толпой. Выносимся, словно футболисты из раздевалки на первый тайм, еще веселые, бодрые и полные надежд…
В качестве зрителей – сотня-другая монстров. Самых разных. Гигантские улитки, ящеры, пауки. Несколько тварей высотой в десятиэтажный дом – они топают впереди, неуклюже и гордо. Вся эта орава перлась куда-то по улице и едва миновала здание, как нам приспичило выйти. Если верить Крейзи, среди них практически не должно быть компьютерных манекенов – только игроки со стороны врагов…
Судя по ошалевшим лицам монстров, так оно и есть.
Никто не пробует помериться с ними силами, даже наш воинственный тинэйджер. Мы начинаем улепетывать в противоположную от монстров сторону. С дружным воем вся толпа кидается за нами.
А за нашей спиной рушится здание…
Теперь я понимаю, что чувствовали строители Вавилонской башни, когда она начала разваливаться. Сей процесс в Библии детально не описан, но мне кажется, что был он достаточно быстрым и красочным. Бог любит эффектные зрелища, мы, люди, только обезьянничаем в этом вопросе…
Увлеченные погоней, монстры не сразу соображают, что происходит. Такого в «Лабиринте» еще не было.
Вначале начинает идти каменный град. Отдельные куски стен хлопаются и вокруг нас, но львиная доля сыплется аккуратно на голову вражеской армии. Через полминуты, за которые мы побили все рекорды по бегу на короткие дистанции, улица за нами превращается в карьер по добыче щебня. Сюда надо подогнать машины с девятого этапа… то-то будет работы!
Из обломков некоторое время еще возвышаются самые крупные твари, похожие на сказочных троллей. Один даже ухитряется запустить нам вслед обломком стены, к счастью, не прицельно.
Потом несчастный небоскреб разваливается окончательно и погребает под собой этих героев борьбы с земным десантом.
Останавливаемся мы, лишь преодолев не менее километра. Крейзи, совершенно обалдевший, крутит головой, оценивая размеры разрушений. Над каменным курганом стоит грибовидное облако пыли.
– И рассеял их Господь оттуда по всей земле… – говорит Нике, переводя дыхание. – И перестали они строить город и башню…
Не только у меня возникли такие ассоциации…
– Ну почему ты никогда не можешь сделать все чисто, тихо и аккуратно?! – с болью в голосе спрашивает меня Крейзи.
– Характер… – пытаюсь я оправдаться.
– Мы можем рассчитывать на премиальные? – невинно спрашивает Маньяк.
– Да мы вывели из строя чуть ли не всю группу охраны Императора! – в сердцах кричит Крейзи. – Кто-то явно вошел на последний этап! Он теперь пройдет к дворцу, как на прогулке!
– Разве же это плохо? – интересуюсь я.
Секунду Крейзи молчит. Потом вздыхает, безнадежно машет рукой:
– Что сделано, то сделано… идем к дворцу.
– Вначале записаться надо! – встревает Пат. – А то шлепнут кого-нибудь…
– Система не даст записаться. Формально нас нет на этом этапе.
Маньяк, прищурившись, смотрит на него:
– Уверен? Нам что, проходить последний этап с одной попытки?
– Уверен. Считай, что это минусы черного хода.
– Плохо, – только и говорит Шурка. – Тогда надо поискать снаряжение… хорошее оружие, аптечки, броню.
– Нет здесь ничего. Последний этап проходишь с тем, с чем вошел.
На этот раз все вообще молчат. Общее мнение выражает Падла, громогласно откашлявшись и произнеся:
– Так… мы добились своего, но рады ли мы этому…
Дворец Императора – небольшое, почти уютное здание из черного камня.
Мы наблюдаем за ним, затаившись за деревьями парка. Деревья забавные, причудливых очертаний, с разноцветными листьями. Вокруг порхают крупные, с ладонь, бабочки. Когда мы их впервые увидели, все потянулись к оружию, но Крейзи протестующе замахал руками. Бабочки не опасны. И деревья не опасны. Все здесь дышит покоем, умиротворением. Все к месту – и сиреневое небо, и цветная листва, и густо-синяя вода в прудах. Никаких ловушек. И охраны у дворца быть не должно – Император в охране не нуждается.
Теперь мы ждем.
– Уверен, что он нас засек? – спрашиваю я Крейзи.
– Наверняка. Это же не человек, программа. Любой, входящий на территорию парка, попадает в его базу данных. Он просто никогда не торопится…
Леность Императора – лишний шанс для нас. Нам нужно приблизиться к дворцу в такой узкий промежуток времени, чтобы Император не успел выйти навстречу, а приближающаяся чужая команда нас не обнаружила. Теперь все, или почти все, зависит от того, насколько правильно выбран момент…
– Идут… – облегченно произносит Маньяк. Он наблюдает за входом в парк – высокими воротами в символическом ажурном заборе.
– Идет… – эхом откликается Крейзи.
Команда, вошедшая в парк, мне не знакома. Зря я грешил на своих первых спутников, зря подозревал, что среди них Темный Дайвер. Им еще ползти и ползти по этапам, погибая и возрождаясь, пугая близких рассказами про «вот таких вот мух» и «змей, плюющихся ядом». Им еще далеко до конца «Лабиринта».
Эта команда, должно быть, вышла в свой крестовый поход месяц или два назад…
Их больше десятка. Мужчины, женщины, девчонка-подросток. Кто они на самом деле, каков их возраст, пол, родной язык – мы никогда не узнаем. Они для нас не друзья, и не враги… просто пушечное мясо.
Мясу не обязательно знать, для чего оно предназначено.
А Император, убийство которого является целью всей игры, только что вышел из дворца…
Насмешка программистов – Император не просто антропоморфен, это человек. На нем белоснежная тога. Он высокий, белокурый, с красивыми чертами лица. Наверняка у него голубые глаза. Живое воплощение нацистской мечты.