– Диверсанты-полукровки захватили их в плен, – слуга выразительно покосился на тайгера и его подчиненных. – Это произошло у подножья Древа, поэтому мои собратья все хорошо видели. К сожалению, такое случается.
Лешего точно со всего размаха ударили носком ботинка в пах. Он тяжело задышал, кулаки сжались сами собой, и он закричал прямо в невозмутимое лицо слуги Древа:
– И вы никак не помешали?! Не заступились за женщин?! Только смотрели?!
Слуга кивнул.
– Да, конечно. Все, что за пределами Древа Жизни, – тлен, не достойный нашего внимания. Мы не вмешиваемся в дела внешнего мира, – слуга обернулся к следопыту и ратникам, окруженным послушницами. – Но мы и не позволяем вмешиваться в наши дела. Никому не позволяем. Без исключения.
– Никто не пострадает, если мне и моим людям выдадут этого мальчишку, – рукой, обвитой файером, Сыч указал на Зила, который так и стоял со сжатыми кулаками. – Он совершил преступление против Моса, он предал всех чистокровных, он покусился на власть князя Мора и за это должен быть покаран.
У вооруженного луком ратника сдали нервы или же просто дрогнули пальцы – звонко щелкнув, тетива отправила стрелу в полет. Расстояние до цели было ничтожным, и потому тайгер никак не мог увернуться, стрела должна была проткнуть ему брюхо и, перебив позвоночник, проклюнуться острым жалом из полосатой спины. Страдая от невыносимой боли, он умер бы от полученной раны здесь, в Древе, осквернив при этом грибную плоть своей кровью. Все так и случилось бы, не будь рядом слуги. Этот невзрачный мужчина неопределенного возраста мгновенно переместился – и стрела, задребезжав, очутилась в его покрытой грибным наростом руке. Всего полмеры она не долетела до тайгера. Запоздало отпрянув, Фелис зарычал и шагнул вперед. Вновь сместившись, слуга, который был втрое меньше полукровки, бесстрашно встал у Фелиса на пути.
– Все мирское в Древе не имеет значения. Все проступки и подвиги совершаются снаружи. А здесь и мы, слуги, и вы, пришлые, в помыслах чисты, как младенцы только-только из лона матери. Не стоит затевать тут бой, – голос слуги звучал доброжелательно и спокойно, но за тем спокойствием не могла спрятаться непоколебимая уверенность в своей силе.
Следопыт жестом отдал приказ – и ратник слева от него взмахнул кнутом, метя в висок слуге Древа железным шариком на кончике ремня. Слуга стоял затылком к убийце, но все же как-то увидел, – почувствовал? – угрожающую ему опасность. Гортанно выкрикнув что-то, он притопнул – и пол под ратником разверзся, ратник рухнул в пустоту, а через миг пол опять стал цельным, ни намека на отверстие – ровная гладкая поверхность, танцевать можно, не рискуя подвернуть ногу или зацепиться за что-нибудь. Был человек – и нет его. Лешему стало не по себе, ведь в любой момент он и его друзья могли точно так же исчезнуть, пожелай того слуга.
Невозмутимое лицо слуги вдруг исказилось до неузнаваемости: лоб покрыли морщины, глаза расширились, подбородок задрожал.
– ЧТО ЭТО?! – вскрикнул он, глядя на тайгера ниже пояса, значительно ниже, на голень, на которой проступило алое пятно.
Фелис поморщился.
– Ах ты ж! Не выдержала пробка, слетела из-за омовений, чисток этих.
– Ты что – ранен? – Зил задал глупый вопрос, ведь ответ на него был очевиден. Просто удивительно, что тайгер скрыл свое ранение от спутников, он же сам говорил, что в Древо нельзя соваться тому, кто кровоточит.
– Да, мой дорогой ученик. Цапнула волчарка в кротоидной норе. Но я же все равно сумел пройти очистительный обряд!
На пол упала капля крови.
Гигантский гриб основательно тряхнуло. Зил едва устоял на ногах.
Слуга Древа так и застыл с открытым ртом. Его взгляд прикипел к маленькому алому пятнышку, замаравшему безупречную чистоту Древа.
С лапы тайгера сорвалась еще одна капля. На этот раз из-за дрожи гриба не только Зил, но и Ларисса с Шершнем оказались на коленях.
Из глотки слуги вырвался клекот, взгляд его стал бешеным.
Молниеносно выхватив из потайного кармана нож, Хэби швырнул заточенную сталь в слугу, метя ему в горло. Ну вот на что он надеялся?! Хотя рептилус вовремя атаковал грибного человека. Тот, конечно же, без проблем перехватил нож в воздухе за острое лезвие, не порезавшись, не позволив пролиться еще и своей крови. Но при этом слуга выплеснул всю ярость, возникшую в нем, на сталь. Иначе в следующий миг слуга отправил бы тайгера – а то и вообще всех в зале – на подкормку Древа. Причем бескровно. Зил ничуть не сомневался, что он был на это способен.
Лицо слуги вновь стало умиротворенным.
– Прошу вас покинуть Древо. Ваше паломничество завершено.
Моргнув, Ларисса прижала руки к груди:
– Но я хотела бы отстаться в Древе и стать одной из вас.
– Вон, – слуга едва-едва разлепил губы. – Прочь. Все.
Тотчас Зил провалился в глубины грибной плоти. Упругим и податливым, но сильным, его облепило и обжало со всех сторон так, что он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ему заткнуло рот и уши, глаза и нос и потащило куда-то. Это было страшно унизительно и так мерзко, что леший едва не сошел с ума от невозможности сопротивляться.
* * *
Ратников Сыча будто смыло бурным потоком.
Их потащило к выходу из приемного зала. В отчаянии они разевали рты и мычали, делали большие глаза и рубили направо-налево алебардами, рискуя отсечь конечность, а то и голову себе и товарищам. Но все их усилия были напрасны: ни один не остановился, ни один ни на чуть не замедлился. Древо Жизни попросту избавилось от них, вышвырнуло из себя, и им еще повезло, могло ведь и уничтожить.
Жаль, насчет следопыта у Древа были иные планы, ведь его-то как раз не попросили из помещения. Он бы сам рад убраться, но не мог сделать ни шагу, потому что прилип к грибной плоти, как муха – к мясистому лепестку хищного цветка. И проклятый мальчишка с клеймом на руке опять сбежал. Ведь уже в руках был у Сыча – и выскользнул точно вьюн! Охота за ним непозволительно – даже унизительно! – затянулась. Сыч протянул руку к изящному изгибу топорища у себя за спиной. Нет, он вовсе не собирался использовать Кару против слуги. Пока что не собирался. Он просто хотел подбодрить ее, чтоб не волновалась.
– Потерпи, Кара, скоро я тебя накормлю. Не здесь. Здесь нет съедобного для тебя.
Кара выслушала его внимательно, не перебивая. Она никогда не перечила ему.
Напомнив о себе, файер исторгнул струю черной жирной копоти. Что ж, самое время ослабить давление на его кишечник. Конечно, был риск при этом самому угодить под удар огнедышащего. Но разве Сычу есть что терять? Направив руку вместе с файером на слугу Древа, Сыч сжал кулак, вдавил ногти в ладонь и…
И ничего не случилось!
Сыч закашлялся.
Файер должен был сильнее обхватить предплечье и выдвинуть дополнительные жгуты мышц до самых ногтей хозяина, но не сделал этого. Уснул, что ли?! Следопыт уставился на руку, обвитую живым оружием. По самое плечо ее покрывал полупрозрачный слой грибной плоти. Это все из-за проклятого слуги, это он наслал эту напасть!.. Кривясь от омерзения, Сыч попытался зубами сгрызть с себя лишнее, но ему даже не удалось прокусить грибной налет.