Нахлынули обрывочные воспоминания: его в бункере сморил сон, потому что он очень устал после перелета, да и невыносимо было просто сидеть и ждать, а потом он внезапно проснулся от какого-то странного шума и сразу, не раздумывая, крикнув «Тревога!», кинулся в драку, потому что на него и друзей напали полукровки, и дрался он жестоко, понимая, что бой в заброшенном командном пункте может стать последним, что не только жизнь лешего Зила зависит от его победы, но и судьба мамы и сестры, рыжего увальня Траста и несносной, но отважной Лариссы… А потом его все-таки свалили, и над ним навис… Фелис! Там был Фелис! Это он командовал отрядом полукровок, пленивших Зила. А помогал подлому тайгеру Хэби, и Шершень, конечно, был с ними заодно. Зил сопротивлялся, но его спеленали сетью, а после того, как шип Фелиса проткнул кожу на ноге, наступило забытье.
И вот Зил здесь.
– Предатель, – сцедил он, глядя в глаза Фелису.
– Только сейчас от яда отошел? – Фелис не выдержал, отвернулся. – А я-то все думаю, чего ты такой спокойный?..
Для тех, кто не расслышал с первого раза, Зил не побрезговал повторить:
– Предатель!
Фелис отступил за кресло и, наклонившись к уху облезлого кота, принялся сбивчиво и недостаточно тихо шептать:
– Мой генерал, я же говорил… Надо было связать его, а лучше… Почему нет охраны? Зачем ты всех отпустил?!
– Молчи, Фелис! Во всем этом не было и нет необходимости. Молодой человек прекрасно понимает, что он – наш гость, ему здесь не угрожает опасность. Наоборот – все мы очень рады ему.
– Такой потенциал… в любой момент, учитывая взрывную реакцию… и способность к автономной активации…
Кулаки лешего сжались, суставы пальцев, побелев, хрустнули.
– Предатель? Отнюдь, – из темноты на освещенное пространство «вытек» престарелый рептилус, до этого момента скрывавший свое присутствие. Его некогда голубая кожа с течением времени поблекла, став почти что белой, благодаря чему рептилуса можно было принять за чистокровного. Длинные черные волосы он стянул в пучок серебристой проволокой, подчеркнув тем, что в его прядях нет седины. Правую руку его поддерживала перевязь.
– Фелис – не только лучший диверсант Минаполиса, но еще и заслуженный учитель, активировавший не одну сотню воинов. И он вовсе не предатель, – вертикальные зрачки рептилуса то и дело затягивало мигательными перепонками. Леший знал, что такое с жабами бывает от сильного волнения, это как если бы чистяк часто-часто моргал от страха. – Разве можно предать то, чему не служишь? Или того, кому не клялся в верности? Разве Фелис обещал быть вам другом до самого хорошего дня?
Учитель, активировавший?.. А? О чем это он? Хотелось уточнить, Зил почувствовал, что это важно, очень важно.
Но тут решил высказаться облезлый тайгер:
– И на кой ты это ляпнул, жаба?! Хороший день на кой помянул?! В такой светлый день, как сегодня?! Когда, наконец, мы воссоединились?!
Он с трудом оторвал седалище от кресла. Толстенное одеяло при этом сползло под стол. Котяра даже попытался – якобы в порыве чувств – опрокинуть кресло, но ему мягко, но настойчиво помешала лапа Фелиса, с искренним удивлением наблюдавшего за старшим товарищем.
Глядя как бы мимо лешего, рептилус проследовал к столу и, подняв одеяло, расположился с ним у камина так, чтобы каждый в помещении находился в его поле зрения. Пока он маневрировал, Фелис заботливо вернул полосатого старца в исходное положение.
Зил покачнулся.
Чувствовал он себя отвратительней некуда: ноги не держали, в животе бурлило, а в глазах двоилось. Что бы ни говорил Фелис о протухшем яде, его отрава была действенной. Так что кидаться с кулаками на предателя сил у лешего попросту не было. А значит, нужно было тянуть время, чтобы прийти в себя. Во что бы то ни стало – тянуть!..
Он уставился на угольно-черную голову скальника над камином – не такая омерзительная, как полукровки, не тошнит от ее вида – и вдруг вспомнил байку Фелиса о легендарном полководце, из пулемета застрелившем особо хищное и безумно опасное порождение радиоактивных кратеров.
– Вы – тот самый генерал… Барес, кажется? – Зил всплеснул руками, надеясь, что правдоподобно показал удивление и восторг.
Вроде бы получилось.
Хекнув, плешивый кот выдохнул на пальцы, будто те окоченели на лютом зимнем ветру и их срочно, пока не случилось обморожение, надо было отогреть теплым дыханием. Его пожелтевшими кривыми когтями уже не наколоть и сваренное всмятку яйцо, так они уже затупились… А ведь наверняка генерал в молодости был сильным воином и, судя по возрасту, он сражался с чистяками в последней войне. Сражался храбро и успешно, раз дослужился до высокого звания, а это значит, что на его дрожащих лапах кровь многих истинных людей!..
– Да, я тот самый генерал Барес. Барес Непобедимый-И-Неустрашимый.
Генерал покосился на лешего, ожидая, очевидно, очередного всплеска восхищения.
И Зил, конечно, – кто бы знал, чего ему это стоило! – не обманул его надежд.
– Славе, э-э, о ваших подвигах тесно в землях полукровок, и она, э-э, достигла наших рубежей и… – запинаясь, начал было леший, но котяра махнул рукой, будто отгоняя навязчивую муху.
– Довольно, малыш. Не надо лишних слов. Все-все зовут меня генерал Барес. Но для тебя я просто… Зови меня отцом.
– ЧТО?!
Самообладание оставило-таки Зила, пообещав больше никогда не вернуться. Тянуть время, унизительно выслушивая столь чудовищные оскорбления?! Это просто недопустимо и невозможно. Батя Лих, будь он жив, и мама Селена, будь она рядом, отреклись бы от Зила, позволь он кому оскорбить себя подобным образом! А Даринка не стала бы с ним разговаривать!..
В глазах уже не только двоилось, перед ними висела красная пелена. Леший готов был рвать полукровок зубами, начав с драного котяры, слишком много возомнившего о себе, продолжив выцветшим рептилусом, а уж напоследок, чтоб побаловать себя, оставить предателя Фелиса!..
Будто издеваясь, предатель обратился к Зилу:
– Дорогой мой ученик, я понимаю, в это трудно поверить, но генерал Барес – твой настоящий отец, а не тот чистяк, который тебя вырастил. И не криви лицо, тебе не идет. Тебе радоваться надо. Можешь не переживать из-за смерти чужого тебе мужчины, потому что Лих – так его звали, кажется? – вовсе не твой родственник.
Леший закрыл глаза – и нахлынуло.
…родной холм…
…батя Лих чуть обернулся, подмигнул: «Уходи, не жди меня!»…
…лезвие секиры вырвалось из веера алых брызг, отделило голову от туловища, сжимающего в мускулистых руках обломок копья…
– И не родственница тебе, мой ученик, самка по имени Селена, а девочка Даринка – не сестра. А Лих-то знал, что ты им никто, когда подло поручил тебе их найти. Да-да, не смотри на меня так, они – никто тебе, Зил. Никто!