Простившись с главным археологом, Гамаш пожалел, что встреча с ним не была более дружеской, если только такое возможно с Обри Шевре. Он бы хотел внимательнее разглядеть этот легендарный подвал, поспрашивать о битве на Полях Авраама, о ядрах, которые все еще можно было найти в деревьях Старого Квебек-Сити.
Ему хотелось бы порасспрашивать о странном совпадении – участии капитана Кука и Бугенвиля в одной битве и о почти немыслимом решении Бугенвиля не помогать своему генералу.
Но эти вопросы могли подождать, и, возможно, ответа на них не было.
Прежде чем вернуться в холод квебекской зимы, Гамаш позвонил инспектору Ланглуа и договорился с ним о встрече. Десять минут спустя он шел по коридорам полицейского управления в поисках кабинета инспектора Ланглуа – шел как приглашенный профессор, ученый, приехавший читать лекции.
– Старший инспектор, – шагнул ему навстречу Ланглуа и протянул руку.
Остальные полицейские, находившиеся в большом кабинете, тоже поднялись при появлении Гамаша. Он кивнул им, улыбнулся, и Ланглуа проводил его в свой кабинет.
– Вы, вероятно, уже привыкли к этому, – сказал Ланглуа.
– К вниманию? Ну, это приложение к званию, так что да, я к этому привык. – Гамаш протянул Ланглуа свою куртку. – Но все это, разумеется, изменилось после похищения и других событий.
Бесполезно делать вид, что все осталось по-старому.
Инспектор Ланглуа повесил куртку Гамаша.
– Я, конечно, отслеживал последствия случившегося. Главный вопрос, на мой взгляд: почему мы не понимали, что готовится нападение такого рода?
Ланглуа вгляделся в лицо Гамаша в поисках ответа. Но не нашел его.
– У людей, которые сделали это, достало терпения. Этот план возник давно, – сказал наконец Гамаш. – И продвигался медленно, а потому оставался невидимым.
– Но преступление такого масштаба…
Инспектора Ланглуа мучил тот же вопрос, что и всех остальных. Как они могли не заметить этого?
Введение в заблуждение. И хитрость. И способность нападающих приспосабливаться. Вот почему, думал Гамаш.
Он сел на предложенный ему стул, но ничего не сказал.
Ланглуа уселся напротив него.
– Когда вы поняли, что это нечто большее, чем простое похищение?
Гамаш сидел не двигаясь. Он снова видел инспектора Бовуара, который возвращался от агента Николь из подвала в управлении полиции. Туда старший инспектор отправил Николь примерно год назад. Он знал, что она будет ненавидеть эту работу, но это было для нее уроком. Она должна была научиться слушать других людей, а не говорить.
Научиться владеть собой.
Бовуар не был доволен, когда Николь привлекли к расследованию. Да и сам Гамаш не был доволен. Но он не видел другого варианта. Старший суперинтендант Франкёр преследовал похитителей по маршрутам, которые, как все больше убеждался Гамаш, были проложены самими похитителями. А те водили полицию за нос. Морена засекали то в одном, то в другом углу громадной провинции. Отслеживание превратилось в фарс.
Нет. Им требовалась помощь. И озлобленный молодой агент из подвала был единственным, к кому мог обратиться Гамаш.
Старший суперинтендант Франкёр никогда бы и не вспомнил о ней. Как, впрочем, и никто другой. И поэтому Гамаш мог тайно действовать через нее.
«Она говорит, ей нужен пароль вашего компьютера, – нацарапал Бовуар. – Чтобы никто другой не мог видеть нашу переписку. Еще она просит вас делать максимально долгие паузы, чтобы она могла определить фоновые шумы».
Гамаш кивнул и без колебаний дал свой пароль. Он знал, что таким образом открывает доступ ко всей имеющейся на его компьютере информации, но еще он знал, что выбора у него нет. Они были как слепые котята. Даже Морен ничем не мог им помочь. Он был связан и видел перед собой только стену и часы. Он как мог описал обстановку. Цементный пол, грязь. По его впечатлению, это было какое-то заброшенное место. Поль Морен описал тишину.
Но он ошибался. Это место не было заброшено. И тишина там стояла относительная. Его вводили в заблуждение наушники, из которых звучал далекий голос Гамаша, но звуки, источник которых был в нескольких футах от него, до Морена не доходили.
Их обнаружила агент Николь. Тихие звуки в тишине.
– Кажется, премьер-министр рад, что это пока не вышло на политический уровень, – сказал Ланглуа, закинув ногу на ногу. – Масштаб ущерба удалось скрыть.
Увидев выражение лица Гамаша, он тут же пожалел, что сделал это замечание:
– Désolé, я не это имел в виду. Я был в траурном кортеже. Конечно, далеко позади.
Гамаш слегка улыбнулся:
– Ничего, иногда не знаешь, что и сказать. Подозреваю, что нужные слова находятся не всегда. Не извиняйтесь.
Ланглуа кивнул. Приняв решение, он подался вперед:
– Так когда вы поняли, что происходит?
– Вы ведь на самом деле не ждете от меня ответа на этот вопрос, правда?
Сказано это было с шутливой интонацией, чтобы сгладить острые углы слов.
– Да, вы правы. Извините. Я знаю, вы приносили показания под присягой, но мне как полицейскому любопытно. Как же мы все это пропустили? Ведь оно же было очевидно. Спланированная атака была такой… – Ланглуа никак не мог найти нужное слово.
– Примитивной? – помог ему Гамаш.
Ланглуа кивнул:
– Такой простой.
– Именно это и делало ее столь эффективной, – сказал Гамаш. – Мы годами искали высокотехнологическую угрозу. Бомбу последней модели. Биологическое оружие, генетическое, ядерное. Мы просматривали Интернет, использовали телекоммуникации. Спутники.
– А ответ все время был рядом. – Ланглуа потрясенно покачал головой. – И мы его не заметили.
«Я тебя найду. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось».
«Я вам верю, сэр».
За время коротких пауз, внедряемых Гамашем в разговор с Полем Мореном, удалось установить далекие фоновые звуки, похожие на шепоток призраков.
Агент Морен был не один. «Фермер» все-таки не оставил его одного. Там были другие. И они разговаривали. Тихо. Очень тихо. Ходили тихо. Очень тихо. Они почти не производили шума. А если и производили, то очень незначительный. Но достаточный для того, чтобы совершенное оборудование и удивительно чуткие уши уловили его.
А слова, которые произносились? На это ушли часы. Драгоценные часы. Но Николь все-таки удалось разобрать критические слова.
«Ла Гранд».
Снова и снова прокручивала она это для Бовуара, исследовала каждый слог, каждую фонему. Тональность, дыхание. И наконец они пришли к однозначному выводу.
«Ла Гранд». Плотина электростанции, сдерживающая триллионы тонн воды. Гигантская плотина, в десять раз крупнее любой другой плотины в Северной Америке. Гидроэлектростанция, обеспечивавшая электричеством миллионы, сотни миллионов людей.