– Да, я это сказал. Я той ночью был зол – достаточно зол, чтобы произнести эти слова, но не настолько, чтобы ее убить. Я обозвал ее многими словами, которых она заслуживала, но когда я покидал ее спальню, она была жива и кричала мне вслед ругательства. Потом я пошел в свою спальню и напился до бесчувствия. Следующее, что я помню, – это дом в огне.
– Выглядит все так, словно вас подставили, – задумчиво произнес Харрисон Флеминг. – Вы злитесь, вы угрожаете ей, и ваши угрозы сбываются.
– Возможно, вы правы, – медленно проговорил Деклан. – Все знали, что наш брак не был счастливым.
– Что ж, вернемся к доказательствам, – сказал Себастьян Вудз. – Мы знаем, что огонь был зажжен намеренно, а не случайно. Кто-то устроил поджог. Никто не может доказать, что дом подожгли вы, милорд. Так же как никто не может доказать, что вы этого не делали.
В комнате стало тихо.
Себастьян Вудз продолжал:
– Обвинения против вас сняты, но слухи и подозрения будут ползти, пока мы не выясним, кого винить.
– Семья Маргарет меня ненавидит. Я не сомневаюсь, что слухи и подозрения распускают они, – промолвил Деклан. – Меня было легко обвинить.
– Кому выгоднее всего обвинять вас? – спросил Джеффри.
Деклан медленно заговорил:
– Мой кузен Джеральд унаследует все, но мне ненавистна мысль, что это затеял он. Его в ту ночь не было в Голуэе и…
От последующих слов Полетты по коже пробежал мороз.
– Я знаю, что твой кузен имеет какое-то отношение к пожару.
Желудок сжался холодом. Деклан не хотел верить в вину Джеральда, в то, что тот предал его таким жутким способом.
Полетта продолжала:
– Когда мы были в Кэмелмор-Мэноре, я случайно подслушала один разговор…
– Ты случайно подслушала? – Джульетта ехидно выгнула бровь.
– Ладно, признаюсь, – обреченно вздохнула Полетта, – я подслушивала под дверью намеренно. Я расслышала, как ссорятся Джеральд и Элис, поэтому решила подслушать. Они сказали что-то о той ночи. Я подумала, это очень странно…
– Что они говорили? – спросил Деклан, неуверенный, что хочет это знать.
– Сначала они ссорились, потому что Элис бесстыдно флиртовала с Джеффри.
Джульетта расхохоталась и закатила глаза.
– Конечно, флиртовала.
Джеффри усмехнулся и беспомощно пожал плечами:
– Я узнал довольно много полезной информации. Она дама умная и честолюбивая. Мужа она не любит и вышла за него из-за перспективы стать графиней Кэмелмор.
Полетта кивнула:
– Да. Они говорили, что Джеральд скоро станет графом Кэмелмором и как все у них хорошо пошло с ночи пожара, если только… никто не обнаружит…
– Если только никто не обнаружит что? – Джульетта задала вопрос, который горел на губах у всех.
– Что они были там в ночь пожара, Деклан. В том доме в Голуэе. Именно эта последняя часть разговора меня и перепугала. – Полетта перевела дыхание. – Они сказали, что никто ничего не обнаружит, потому что… ребенок все еще не говорит.
В комнате повисла мертвая тишина.
Комок в желудке Деклана превратился в льдину страха. Его дочь что-то видела в ночь пожара. Словно зрелище горящей матери было недостаточно жутким.
Возможно, Мара видела там Джеральда? Или Элис? Или их обоих? Возможно, они угрозами запретили ей говорить? Может, это и было причиной, по которой его дочь молчала целый год? Деклана затошнило.
– Господи, тогда все проясняется.
Полетта взяла его за руку.
– Но теперь Мара говорит, – прошептала она.
– Нам все равно нужны доказательства, – подчеркнул Себастьян Вудз. – Нам нужно что-то более существенное, чем подслушанный разговор и слова травмированного ребенка. Доказательства против вас были весьма туманными, милорд, но и доказательства против вашего кузена столь же невнятны.
– Тогда я найду существенные, – процедил сквозь зубы разгневанный Деклан. Чего стоила его дочери жадность кузена!..
– Я уверена, что в этом замешан Джеральд, – с тревогой повторила Полетта.
– Завтра утром мы все отправимся в Кэмелмор-Мэнор и встретимся с Джеральдом и Элис лицом к лицу. Они еще не знают, что меня освободили. Давайте преподнесем им сюрприз и застигнем их врасплох.
Часы пробили полночь. Полетта, с нетерпением ожидавшая, пока затихнет дублинский дом и все отправятся на покой, тихонько выскользнула из теплой постели и на цыпочках пробежала по длинному коридору к комнате, отведенной Деклану. Она легонько постучала в дверь. Та открылась, и Полетта проскользнула внутрь. Дверь мягко закрылась за ней.
Деклан притянул ее в свои сильные объятия.
– Ты не должна здесь находиться, любимая, но я счастлив, что ты пришла.
Он был обнажен до пояса, и его кожа была на ощупь как теплый бархат.
– Об этом поздно волноваться. Правда? – прошептала она почти ему в рот, перед тем как он ее поцеловал. Их горячие губы встретились, и она сомлела, ощущая его руки на спине. Полетта была одета так же легко, как он: в ночной наряд.
Он поднял ее на руки и отнес в постель. Они лежали рядом в темноте спальни, освещенной только огнем камина. Его разожгли, чтобы прогнать осенний холод.
– Я едва могу поверить, что ты здесь, со мной, Полетта.
– Я так тосковала по тебе, Деклан, – пробормотала она ему на ухо. – Эти недели без тебя были ужасными.
– Ты и представить не можешь, как я тосковал по тебе.
И снова его жаркий и требовательный рот накрыл ее губы, отчего по ее телу пробежала дрожь. Деклан надвинулся на нее, и его вес мягко придавил Полетту. Тепло его кожи наполнило ее желанием, чтобы это прикосновение длилось вечно.
Наконец-то она была с ним, в его постели. Деклан лежал рядом, и удивительное ощущение покоя и умиротворения веселило ее сердце. Полетта гладила его лицо, щетина покалывала ей пальцы, напоминая, что он настоящий, а не один из ее многочисленных тоскливых снов.
Их руки вновь осваивали привычные маршруты, после долгой разлуки заново овладевая любимыми телами.
Его поцелуи заставили Полетту желать большего, и она выгнулась ему навстречу, вжимаясь в него.
Ее пальцы запутались в темных волосах Деклана, она вдыхала его знакомый любимый запах и льнула к нему все крепче. А он продолжал целовать ее, и его язык завладел ее ртом. Его рука замерла на ее груди, сжимая ее через тонкую ткань ночной сорочки. Предвкушение того, что вот-вот произойдет, дрожью пробежало по ее телу, когда он медленно стащил с нее остатки одежды. Полетта осталась обнаженной под его мощным телом. Его руки двигались по ней, вызывая неистовый трепет восторга.