— Ради науки, — сказала она с комичной серьезностью.
— Ты так предана своей работе, — сухо сказал Саид, укладываясь на кровать вместе с Хлоей, все еще заключенной в его объятиях.
— Очень. — Хлоя прижала к его груди ладонь, лениво водя тонкими пальцами по коже. — Думаю, теперь наш брак совсем, совсем официальный.
— Не сомневаюсь.
— Ох, черт! — Она села на кровати, услышав голос проснувшегося Адена. — Я сейчас.
Накинув халат, Хлоя выбежала из комнаты и вернулась через минуту с Аденом.
— Извини, — сказала она, садясь на стул перед туалетным столиком. — Я услышала, как он плачет.
Откинув край халата, она приложила ребенка к груди. Саид мог только смотреть на них. Смотреть, как Хлоя заботилась о ребенке. В тот момент он понял, почему она от всего отказалась. Она была матерью Адена во всем, что имело значение.
Его душа зашлась криком, который раздирал ему грудь. Он никогда не станет отцом Адена. Мужем Хлои. Не по-настоящему. Желание, сладкое и горькое одновременно, пронзило ему сердце. Он желал не тело Хлои, но нечто куда более серьезное. И недоступное. Момент желания был короток, но его сила потрясла Саида. По сравнению с силой этой боли, этой тоски момент, когда его любимую забирали, чтобы выдать за другого, оказался бледной тенью.
Когда он узнал, что Сура беременна, то воображал сцену, похожую на эту. Он был счастлив тогда. А потом его лишили всего, осталась лишь эта сцена как символ того, что ему не положено.
Сегодняшнюю ночь нельзя повторить. Щиты Саида опустились. В груди ныло; желание обладать тем, что было ему не позволено, разрывало сердце.
Нет. Повторять эту ночь нельзя.
Саид оказался совсем не таким, как ожидала Хлоя. Он был теплым, почти нежным. Но за то время, пока она кормила Адена, Саид изменился. Между ними снова выросла стена. До утра они просто спали.
Теперь она блуждала по дворцу с Аденом в слинге, пытаясь не растеряться совсем. Сколько лет она потратила, пытаясь не вести себя как типичная женщина — и все зря! Что прошедшая ночь значила для Саида? Повторится ли она? Понравилось ли ему так, как ей?
Может, Хлоя бы так не переживала, если бы не была девственницей. Ей никогда не нравилось так о себе думать в основном потому, что слово напоминало о святых, а она на них даже близко не была похожа. Она просто решила не предаваться физическим удовольствиям. Ее пронзила внезапная вспышка воспоминания о прошлой ночи: Саид глубоко у нее внутри, его голодные глаза, связанные руки. По телу прошла дрожь, желание снова ощутить его внутри. Снова, и снова, и снова.
Да, ей, наверное, следовало избегать физических удовольствий. Но теперь все пропало. Хлоя провела ночь с Саидом и узнала, чего избегала. Более того, она видела его душу. Глубину пустоты в ней. Это приводило ее в ужас, будто она стояла на краю пропасти и смотрела в бесконечное ничто. Часть ее боялась упасть туда. Другая часть хотела прыгнуть.
Она решила пока что избегать Саида. И это ей удавалось с тех пор, как они расстались утром после брачной ночи. Теперь время шло к вечеру, солнце низко висело в небе, заливая море оранжевым пламенем, и свет отражался в окнах, окрашивая в тот же цвет белый камень стен.
— Государыня.
Обернувшись, Хлоя увидела перед собой Саида: его широкоплечая фигура заполняла дверной проем. Горло у нее сжалось, а сердце ушло в пятки.
— Государь, — ответила она, зная, что в ее голосе нет и половины того прохладного высокомерия, которое так естественно удавалось Саиду.
— Надеюсь, вы хорошо отдохнули?
Он вел себя так, словно между ними ничего не было. Никаких намеков и многозначительных взглядов. Хлоя заслуживала многозначительный взгляд. Или хотя бы намек.
— Превосходно. Надеюсь, путы не оставили следов? — Она тут же прикусила язык.
Саид выгнул одну темную бровь.
— Никаких повреждений.
— Везет некоторым.
— Хлоя, прошлая ночь не должна повториться.
— Почему нет? — спросила она, все еще в ужасе от вырывавшихся слов, но не в силах их остановить. — Тебе не понравилось? Не хочешь заниматься сексом с женщиной, у которой растяжки после родов? Или дело в том, что я девственница и не знаю, что делаю? Не самая простая задача — когда тебе дают голого мужчину и велят делать что угодно, а ты никогда раньше…
— Девственница? — переспросил Саид очень тихо.
— Д-да.
— Ты родила ребенка!
— Не понимаю, чему ты удивляешься. Ты же знаешь, как он был зачат.
— Ну извини, я не заметил звезду на востоке. Иначе знал бы, чего ожидать.
— Значит, проблема в этом.
— Да! — взревел он. — Нет. Прекратить мы должны не поэтому.
— А почему?
— Потому что ты мне не жена, черт возьми!
— О… Вообще-то жена, — моргнула Хлоя.
— Только на бумаге, — уже тише сказал Саид. — Но я не хочу запутывать наши отношения.
— Понятно. А теперь ты можешь говорить, что я тебя связала и принудила? Извини, Саид, не выйдет. Я на это не куплюсь. И никто не купится. Прошлой ночью ты в любой момент мог отказаться.
— Я не хотел. Но знал, что стоило. Знал, что нельзя было заходить так далеко. Тем больше причин не повторять эту ночь. И ты была девственницей! — Он выругался.
— Да, я в курсе. Из нас двоих это удивляет только тебя.
— Потому что ты меня не предупредила.
— А что бы это изменило? Мы бы не переспали? Тогда я очень рада, что ты не знал, ведь мне нужна была прошлая ночь. Именно такая, какой она была. Ты отдал мне контроль; по-моему, я никогда в жизни этого не делала. Точно никогда.
— Наверняка делала, — снисходительно сказал Саид. — Ты пишешь докторскую; без контроля этого не добьешься.
— В академической области — да. Но там мне легко все контролировать. Однако… я жила у себя в голове, Саид. А Аден… Аден заставил меня заметить свое тело. Осознать физическую сторону жизни. Осознать, что я женщина, а не бестелесный разум. И потом, ты… ты заставил меня сделать выбор, а не плыть по течению. Не проси меня пожалеть об этом.
— Я об этом и не прошу.
— Но ты сам сожалеешь.
— Должен бы, — хрипло сказал он.
— Почему?
— Потому что я тебе не подхожу. Не гожусь для девственницы.
— Господи, Саид! Ты ведешь себя так, словно я невинная девочка. Да, я никогда не была с мужчиной, но по своему выбору. Я знаю, что такое секс. Я родила ребенка, как ты сам отметил. Я видела, как мою мать бьют до крови, до потери сознания. Пережила смерть сводной сестры, единственного члена семьи, который не вызывал у меня отвращения. И мне пришлось сражаться за ребенка, которого я считаю своим, хотя генетически он и не мой. Хотя с точки зрения логики мне не стоило этого делать. Так что не смей обращаться со мной как с хрустальной. Не пытайся меня защищать. Ты создан болью и насилием. Но и я тоже! Во мне не осталось невинности. Пусть я раньше не занималась сексом, это не значит, что я наивная и смотрю на жизнь, на тебя через розовые очки… — Она резко втянула воздух. — Временность нашего брака устраивает меня так же, как и тебя, и немного секса это не изменит.