Причина не объяснялась. Морпехи приземлились. Обнаружили двор, затем сарай, из которого выволокли пять абсолютно идентичных железнодорожных шпал, сложили их на траве у стены, облили бензином и подожгли. Шпалы горели хорошо – старое, сухое дерево устало от жизни. Через полчаса от них не осталось ничего, кроме черного пятна на болотистой лужайке.
Морпехи погрузились в вертолет и взмыли в воздух. Прибыв в Квонтико, они отчитались перед командиром, что задание выполнено. Командир отрапортовал генералу, и тот сообщил в Белый дом: «Ваше задание выполнено, сэр». Поскольку ни командиры, ни тем более президент не интересовались, сколько сгорело шпал, и, давая задание, не упомянули, что среди прочих должны быть две шпалы, сколоченные в виде буквы «Т», никто не понял, что крест остался целым. Он не сгорел, потому что его вообще там не было.
На следующей неделе смущающийся наследник табачных магнатов Северной Каролины позвонил в министерство окружающей среды и смущенно сообщил своему приятелю из отдела парков и заповедников, что их семья отзывает предложение передать остров Покахонтас государству и, следовательно, у президента не будет возможности устроить в этом уединенном, но достаточно близком от столицы месте свою базу отдыха.
– Нам сделали предложение, от которого мы не можем отказаться: наличными, причем вдвое больше нашей первоначальной цены, – объяснил он. – Как ни странно, предложение поступило от большой и очень мощной религиозной организации чернокожих. Судя по всему, они собираются устроить в этом месте центр поклонения. И поскольку уверяют, что сохранят птичий заповедник, мы склонны согласиться с их предложением. Буду откровенен, Джордж, нам нужны деньги. Очень нужны деньги.
Сотрудник отдела парков министерства вздохнул, но не расстроился. Он считал, что перспектива сделать из острова базу отдыха для высших людей страны весьма неопределенна. А в остальных отношениях Покахонтас, с его точки зрения, особенного интереса не представлял.
Впрочем, он не успел доложить Гарольду Магнусу, что остров для министерства потерян, потому что, когда в очередной раз собрался на прием к министру, того на месте уже не было. Неожиданную отставку Гарольда Магнуса объясняли ухудшимся состоянием его здоровья. Но в министерстве судачили, что его уход связан с тем, что он каким-то образом повинен в смерти Джошуа Кристиана. Новый руководитель оказался из министерской среды, и коллектив был в восторге, что президент остановил свой выбор на профессионале – Джудит Кэрриол.
Поэтому, когда Джордж из отдела парков и заповедников пришел с докладом, чтобы среди прочего упомянуть о потере для министерства острова Покахонтас, он отчитывался уже перед Джудит.
Она замерла, только глаза, которые Джордж всегда находил тревожащими, продолжали жить. А потом откинула голову и рассмеялась. Хохотала до тех пор, пока не задохнулась, и сидела, хватая воздух ртом.
– Мы, конечно, можем настаивать, – в полной растерянности промямлил он. – Предложение было сделано устно, но у нас есть право подготовить протокол о намерениях.
Приступ прошел. Джудит достала из ящика стола платок, промокнула глаза и высморкалась.
– Настаивать я не собираюсь. – Ей пришлось сделать усилие, чтобы снова не расхохотаться. – Ни в коем случае. Наша цель – сохранить в том районе птичий заповедник. Но раз обстоятельства таковы, проблемы не существует. Скажу больше: для нас это благо – президент никогда бы не согласился приобретать за счет государства собственность для своего отдыха. А еще я случайно узнала, что ему не нравятся те места. Кроме того, покупателем острова выступает религиозная организация чернокожих, и со стороны министерства было бы неправильно применять силовые методы. Скажите приятелю, чтобы заключал сделку. И можете добавить, чтобы не волновался. Готова поклясться жизнью, что эта сделка не из тех, которые могут расстроиться в последнюю минуту. – Джудит снова расхохоталась и долго не могла успокоиться.
Через несколько дней за ленчем в кабинете нового министра Моше Чейсен спросил:
– Одного не могу понять, Джудит, зачем вам понадобилось соглашаться на эту должность? Нельзя служить двум господам. Теперь вы навечно связаны с Тайбором Рисом. Как только он покинет Белый дом – а это когда-нибудь произойдет, даже если он решится баллотироваться на четвертый срок, – вас могут попросить оставить это кресло и не предложат ваше старое место. Министр – должность не выборная, а сугубо политическая. Вы не сможете вернуться на работу в качестве постоянного сотрудника. Существует предубеждение против запачканных политикой государственных чиновников, и, на мой взгляд, это правильно. – Он пожал плечами. – Государственные служащие должны быть выше политики. Их выборные шефы приходят и уходят, а они должны пользоваться авторитетом, независимо от того, кто из начальства у власти.
– Не знала, что у вас по этому вопросу такие твердые убеждения. – В глазах Джудит сверкали веселые искорки.
Неизвестно, что собирался ответить на ее вызов Моше Чейсен, потому что в это время позвонила миссис Тавернер:
– Доктор Кэрриол?
– Слушаю, Хелена.
– Вам звонит президент.
– Скажите ему, пожалуйста, что я сейчас на совещании и перезвоню позже.
– Хорошо, доктор Кэрриол.
У Чейсена от удивления полезли глаза на лоб.
– Ушам своим не верю! Джудит, разве можно так отвечать президенту страны? Это все равно что послать его к черту.
– Чепуха, – спокойно ответила она. – Он звонит не по делу. Мы с ним сегодня вечером ужинаем.
– Невероятно!
– Почему? Он теперь свободный мужчина. Я, как всегда, свободная женщина. Вы мне только что объясняли, что моя карьера в качестве государственного служащего завершилась, что я политическая назначенка и навечно привязана к Белому дому. В таком случае, кто будет против, если два политика поужинают вместе?
Моше Чейсен решил, что береженого бог бережет, и сменил тему:
– Джудит, я вот о чем хотел вас спросить, потому что считаю, что после вашего взлета должен получить либо ваше согласие, либо отказ. Меня сильно тянет в Холломен навестить Кристианов, но если вы считаете, что это плохая идея, я не поеду.
Кэрриол нахмурилась, обдумывая его слова.
– Не могу сказать, что идея мне очень нравится, но и запрещать нет оснований. Я так понимаю, что это будет личный визит?
– Да. До похорон Кристиана я не встречался с его родственниками. А похороны, как вы понимаете, не лучшее место заводить дружбу. Но мне искренне понравилась его мать. Отважная душа. Хочу убедиться, что у нее все в порядке.
– Не дает покоя совесть, Моше?
– И да, и нет.
– Не вините себя. Это все он. Виноват один только он. Есть люди, не признающие умеренности. Вы же его знали! Самый неумеренный на свете человек. Превосходный мозг, а решения всегда принимал сердцем. Никогда не понимала этого расточительства.