– Ладно, – после паузы согласился Вахрушев. – А зачем?

– Поймете, когда Юрий появится, – пообещала я. – Он далеко живет-работает?

– Квартира Прохорова в доме через дорогу, – обрадовал меня Валентин, – на службу Юра ходит два раза в неделю, вероятно, сейчас он в мастерской.

– Отлично, – обрадовалась я, – надеюсь, он услышит про репортера из самой тиражной газеты России и примчится.

Мой расчет оказался верен. Почти сразу после разговора председателя общества с серебряным призером в дверь позвонили, и я увидела мужчину, смахивающего на подростка. Юрий оказался ростом меньше меня и тщедушным. Наверное, для солидности он отпустил бороду, но она не сделала Прохорова визуально старше, он выглядел мальчиком лет четырнадцати, который шутки ради приклеил к подбородку мочалку.

Минут пять у нас ушло на церемонию знакомства и общие фразы о хобби Юрия. Наконец я решила, что хватит реверансов, и схватила быка за рога:

– Слышала, вы готовитесь удивить всех на предстоящем конкурсе своей уникальной работой? Покажите, пожалуйста, свою модель. Интервью с вами пойдет сразу после объявления победителя, тайну я не раскрою, хочется проиллюстрировать материал.

Юрий осторожно открыл принесенную с собой коробку.

– Любуйтесь! «Принцесса шейха!»

– Что? – подпрыгнул Валентин Павлович.

– Да! Ты не ослышался! – гордо заявил Прохоров.

– Невероятно, – прошептал Вахрушев, – я не верил в существование этой машины.

– Это уникум? – спросила я. – Не очень разбираюсь в автомобилях.

Прохоров откашлялся и тоном человека, привыкшего читать лекции, завел:

– В двадцатые годы прошлого века один богатый араб заказал машину по собственному дизайну, назвал ее «Принцесса шейха». До нас дошли лишь обрывки рассказов о ней. Считалось, что ни фото, ни рисунков, ни даже описания прекрасного автомобиля не сохранилось. Но я проделал титаническую работу и нашел документы.

Прохоров открыл красную папку и стал вынимать оттуда листы.

– Вот шейх в машине, вот автомобиль около гаража.

– На колесах летучие мыши, – восхитился Валентин. – Да, Юра, жаль, что Никита умер, он бы с радостью отдал тебе пальму первенства.

– Я лучший, – без ложной скромности заявил преподаватель. – Сейчас расскажу, как создавал это чудо.

Прохоров начал вещать, Вахрушев охал и ахал, а я, краем уха слушая Юрия, листала содержимое принесенной им папки, внимательно рассматривала каждую страницу и, изучив материалы, посмотрела на мужчин.

– И правда плохо, что Никита Владимирович не может ничего сказать. За него это сделаю я. Юрий, вы проникли в квартиру Обжорина, убили его жену, украли ключ от банковской ячейки и заодно прихватили модель вместе с документами. Вы находились в машине Обжорина, когда он сбил Сыркина. По заключению эксперта, Никита Владимирович выстрелил себе в грудь и скончался не мгновенно, а прожил еще минут десять-пятнадцать, мог говорить. Вы анонимно позвонили в «Скорую» и сбежали. Поступили правильно, вызвав врачей, но вот вопрос: почему вы не дождались их приезда? По какой причине смылись?

– Юра! – попятился хозяин офиса. – Юра!!!

– Ложь! – взвизгнул преподаватель. – Неправда от «А» до «Я». На каждой модели стоит клеймо создателя! Возьмите лупу и посмотрите. Там везде вензель «Ю. П.».

– Господин Прохоров, – спокойно продолжала я, – копия авто отправится на экспертизу, и мигом выяснится правда: кто-то зачистил знак Обжорина и на его месте поставил свой. Кроме того, есть другие доказательства вашего преступления.

– Какие? – заревел Юрий. – Это злой навет! Кто вас нанял? А‑а‑а‑а! Понятно, Федор Рожкин! Он всегда мечтал первым стать. Вы не репортер!

Я вынула служебное удостоверение.

– Последнее заявление справедливо. А о вашем вранье мы сейчас подробно побеседуем.

Глава 19

Прохоров повернулся и хотел выбежать в коридор, но путь ему преградил Вахрушев.

– Юра, сядь. Я не верю в твою виновность, ты не убийца.

– Конечно, нет! – заорал Прохоров.

– Тогда побеседуй с Евлампией, – посоветовал хозяин офиса.

– Будьте добры, напишите, пожалуйста, пару слов, – попросила я Юрия. – Валентин Павлович, дайте гостю бумагу и ручку. Итак, небольшой диктант: «пожалуйста», «щетка», «рычаг». Думаю, хватит.

– Абсурд, тупость, бред, – возмущался Прохоров, выводя слова, – глупость!

– Спасибо, – поблагодарила я и положила клочок бумаги около красной папки. – Обратите внимание на интересный факт. Юрий… э… э…

– Сергеевич, – подсказал хозяин офиса.

– Юрий Сергеевич, – продолжала я, – вы человек с высшим образованием, пишете грамотно, и претензий к орфографии у меня нет. «Пожалуйста», «щетка», «рычаг» выведены без ошибок. А теперь заглянем в бумаги Обжорина, там тоже нормальный текст, но вот тут на одной из последних страниц карандашом написано: «Никита, дальше я еще не поправила. Не переписывай» и оставшаяся пара листов пестрит грубейшими орфографическими ошибками. «Пожалуста», «СЧетка», «рычаК», – там так написано. Вы понятия не имели, что Обжорин патологически безграмотен, материалы для конкурса мужу правила Лаура. Так было и в тот раз, только…

Я на секунду замолчала. В голове неожиданно возникли один новый и один старый, уже задаваемый вопрос. А кто помогал Никите раньше, когда он еще не женился на Кривоносовой? И почему Кит решил так спешно свести счеты с жизнью? Отчего он не дождался своего триумфа на конкурсе? До него оставалось совсем чуть-чуть. Медаль от общества много значила для Никиты Владимировича, он старательно готовился к конкурсу и решил уйти на тот свет, не насладившись триумфом? Что-то тут не так.

– Только что? – спросил Вахрушев.

Я продолжила:

– Лаура, как всегда, отредактировала доклад, но она не успела прочесть последние несколько страниц, о чем и предупредила мужа. А Прохоров, украв папку, поленился просмотреть весь доклад, ему хватило первой части, в которой изложено, как Никита нашел сведения об уникальном автомобиле, то, как он технически делал модель. Юрия не заинтересовали марка клея и сведения, где, что и за сколько куплено для работы.

– Это правда, – неожиданно произнес Валентин Павлович, – я никому раньше не рассказывал, но сейчас сообщу: когда Никита вступил в общество и первый раз принес свою писанину, он попросил: «Прочитайте, пожалуйста, не умею складно текст составлять и грамотность хромает, в школе я плохо учился, все силы на спорт бросил». Я был восхищен представленной им моделью, поэтому решил помочь с докладом, прочел текст. Катастрофа! С того дня у нас с Никитой повелось так: за неделю до подачи заявки на конкурс он приносил сюда текст, я его правил, а он набирал на компьютере. Когда Обжорин женился, роль редактора взяла на себя его жена.