– Дык, это… – почесал в затылке паренек. – Того…
– Да чего?! Сказывай ужо, хватит мямлить!
– Посыльный там, на берегу… Этот… Который на драконе.
– Пойдем посмотрим, – снова опоясался атаман, накинул поверх кафтана кожаный плащ, выделанный из шкуры какого-то местного ящера, первым вышел из дома, взбежал по лестнице на стену.
В лицо тут же жестко ударил ветер, несущий множество мелких капелек, секущих кожу, словно маленькие стрелы. После жаркой избы уличный холод показался особенно нестерпимым, и воевода плотнее закутался в епанчу.
Море тяжело раскачивалось, на гребнях темно-коричневых волн белела пена, перемешанная с ледяной шугой. С востока ледяные поля подступали к острогу почти на версту, по проливу между островом и берегом во множестве плавали отколовшиеся льдины и медленно таяли, выброшенные на галечный пляж.
Колдовское солнце сияло слишком далеко от острога, чтобы подарить казакам вечное лето Ямала. Поэтому на острове царила затянувшаяся осень. Иногда менее холодная – без близких торосов и обжигающих ветров. Иногда, как сейчас – противная и безжизненная, когда никому из обитателей крепости не хотелось и носа на улицу высовывать.
– Где колдун? – поинтересовался у дозорного воевода.
– Я за ним лодку отправил, атаман, – поднялся на боевой помост Кольша Огнев, командующий сегодня караулом. – Дракона своего язычник отпустил, посему и не различить его. От ветра где-то таится.
Пролив практически штормило, однако казаки были опытными мореходами и высоких волн с ледяной шугой ничуть не испугались. Широкая плоскодонка с шестью гребцами уверенно пробилась до суши, приняла единственного пассажира, отправилась обратно.
– Отогрей путников, как причалят, – велел атаман, когда лодка вошла на гладкую воду, прикрытую от ветра махиной острога. – А колдуна ко мне веди. Сам тоже приходи, и Кондрата покличь.
Иван Егоров вернулся в избу, встал перед печью, положив ладони на горячие камни.
– Замерз, милый? – участливо спросила супруга.
– Ничто, – покачал головой воевода. – На Руси ныне морозы куда как крепче. Чай, Рождество на носу. А здесь и снега нет. Просто ветер… Выдувает. У тебя сбитень есть?
– Как же без него, милый? – полезла куда-то за печь женщина.
– Налей… – Услышав стук у двери, атаман отступил от печи и торопливо задернул полотнище, отделявшее горницу от хозяйственной половины избы.
– Добра и богатства дому сему! – хлопнув входной дверью, громко произнес Кондрат Чугреев, потоптался в сенях, то ли отряхивая грязь с сапог, то ли из вежливости, затем толкнул вторую створку и, стягивая шапку, шагнул в горницу, пригладил темную курчавую бороду, перекрестился на красный угол. Следом ужом скользнул желтолицый и узкоглазый чародей Енко Малныче, с ног до шеи затянутый в блестящую, словно лакированную, змеиную кожу, с собранными на затылке черными волосами. Последним вошел Кольша, тоже перекрестился и без приглашения присел в уголке на лавку, всем своим видом выражая готовность сорваться с места и выскочить наружу.
Оно и понятно – кормчий был в остроге самым занятым казаком. У него получалось не только править стругами, но и шить их из здешнего грубого теса, оклеивая драконьими шкурами. А стругов, знамо, лишних не бывает. Потому и жил воин в вечных трудах и заботах. Сегодня же ему вкруг еще и караулить выпало…
– Доброго вам дня, гости дорогие! – откинув полог, вышла к мужчинам Настя, неся в руках вырезанный в виде уточки с длинным хвостом ковш. – Вот, испейте сбитеня горячего с дороги.
Она успела накинуть на голову платок, заколоть на затылке косу, накинуть поверх домашнего сарафана длинное суконное платье и теперь выплыла, словно пава: румяная, горячая, глаз не отвести.
– Благодарствую, хозяюшка, – принял ковш Кондрат, сделал несколько глотков, довольно крякнул, передал емкость колдуну. Тот с удовольствием осушил почти половину непривычного, едко-пряного напитка и, подражая казаку, кивнул:
– Благодарствую, красивая Настя… – покрутился в поисках третьего гостя, но Кольша Огнев смотрел в другую сторону.
– Вы садитесь к столу, располагайтесь, – забрала у него ковш хозяйка. – Сейчас я перекусить вынесу, чем бог послал.
– Не замерз, Енко? – с сомнением осмотрел воевода тощую одежонку колдуна.
– Ничто, – отмахнулся тот, хотя и поежился.
– Как съездил?
– Обрадовались казаки приозерские твоему замыслу, – кивнул желтолицый гонец. – Поили меня, полоскали, хвалили. Порешили не медля силу сбирать и встречь тебе с ратями идти, очищать реку от племен враждебных. Я через лес восемь дней оттуда шел. Вестимо, ныне ужо собрались и выступили. Очень уж хотели воедино поскорее соединиться.
– Это добрая весть, – в задумчивости потер шрам у виска воевода.
Больше всего Иван Егоров опасался, что ушедшие с Матвеем ватажники отринут его, отделятся. Наособицу пожелают жить и добычу копить для себя одних. Уж очень старательно обхаживала их хитрая здешняя чародейка. Даром что молода да смазлива, однако же своего добиваться умела. Но, похоже, тревога была напрасной. Мужская дружба оказалась сильнее подарков и крепче колдовства.
– Вот, отпробуйте свеженькой, мужики. – Настя вынесла большой деревянный поднос с грудой обжаренной до румяной корочки рыбы. – Сейчас еще зелени и репы вынесу. И соль, соль, Ваня, подай!
– И сбитеня еще зачерпни, – попросил Егоров. Ему промочить горло по возвращении так и не удалось.
– Славная у тебя женушка, атаман, – степенно похвалил женщину Кондрат. – Красивая и рукастая. Повезло.
– Садись, в ногах правды нет, – указал на лавку у стола воевода. – Ты что скажешь?
– Амбары полны, порох и пищали в достатке, – пожал плечами казак. – Отчего и не гульнуть ватаге нашей? Тем паче сотоварищи наши встречь пробиваются. Грешно не поддержать.
Воевода думал точно так же.
Острогу повезло с недавним нападением колдунов. Сир-тя нагнали драконов, надеясь использовать их огромные туши вместо штурмовых помостов, однако прорваться на стены не смогли, отступили. Оставшихся на берегу мертвых зверей обитатели острога быстро порубили на куски и перетаскали мясо на ледник, забив его под потолок. Так что съестных припасов крепости теперь хватит года на два, коли лишних ртов в большом числе не прибавится. Дров мужчины тоже заготовили преизрядно. Не на год, конечно, но на несколько месяцев для общего очага и пары малых печей хватит.
Коли так – чего за стенами отсиживаться? Они ведь сюда не бока пролеживать приплыли, а за добычей! Добыча сама в острог не придет – собирать надобно. Оставить малый гарнизон, дабы баб и детишек без защиты не бросать, а самим – в поход. Путь через Ямал пробить, святилища разорить, золотишка и бивней слоновьих собрать. Да и погреться заодно под жарким солнышком…
Иван Егоров был уверен в своем решении, однако все же спросил: