Шествие происходило в полном соответствии со строго расписанным церемониалом похорон российских императоров. Впереди шли певчие Александро-Невской лавры и Исаакиевского собора. Колесницу, на которой стоял гроб с телом Александра Третьего, везли восемь лошадей. По обеим сторонам от нее шагали шестьдесят пажей с факелами. За колесницей следовал император Николай Второй, позади него свита, члены семьи, король Греции Георг Первый и принц Уэльский.
Когда гроб был размещен в Петропавловском соборе, царская семья отправилась в Аничков дворец, где еще шесть дней провела в молитвах по умершему и подготовке к погребению. Такая задержка объяснялась тем, что в Петербург приехали еще не все родственники.
В это время Николаю Александровичу было передано завещание отца.
«Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы, как его нес я и как несли наши предки, – говорилось в нем. – Тебе царство, Богом мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекшего кровью отца. Твой дед с высоты престола провел много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за все это он получил от русских революционеров бомбу и смерть. В тот трагический день встал передо мной вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое «передовое общество», зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывало мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай бог, тогда с ним и Россия рухнет. Падение исконно русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй Самодержавие, помня при том, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных перед Престолом Всевышнего. Вера в Бога и святость твоего царского долга будет для тебя основой твоей жизни. Будь тверд и мужественен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. В политике внешней – держись независимой позиции. Помни, – у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней – прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годину бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».
В течение этой недели в Санкт-Петербурге собрались представители всех королевских домов Европы, восемьдесят один человек, каждый со своей свитой. Отдать последний долг государю прибыли министры, высшие чины армии и флота, губернаторы и четыреста шестьдесят делегатов с разных концов России.
Тысячи подданных прошли мимо катафалка, рядом с которым стоял священник, усердно читавший молитвы. Представители всех царствующих домов дважды в день проезжали по сырым улицам Петербурга, чтобы присутствовать на панихиде.
7 ноября состоялась архиерейская служба, завершившаяся отпеванием и погребением. Это были последние в истории России царские похороны.
Многочисленные родственники, прибывшие на похороны Александра Третьего из разных стран, задержались в Петербурге еще на неделю. Они дожидались свадьбы нового императора. Казалось бы, об этом не могло идти речи, но 14 ноября отмечался день рождения императрицы Марии Федоровны, что допускало отступление от траура.
С одной стороны, Николай, молодой влюбленный человек, желал поскорее вступить в законный брак, с другой, траур по отцу удручал его. Ведь он его горячо любил и очень жалел мать. Поэтому свадьбу Николая Второго и Александры Федоровны пышной, богатой и веселой назвать нельзя. Церемония бракосочетания была весьма скромной.
В одиннадцать часов 14 ноября 1894 года император, сопровождаемый младшим братом Михаилом, выехал из Аничкова дворца и проследовал в Зимний. По пути стояли войска, за ними огромные толпы народа. Орудийный салют со стен Петропавловской крепости возвестил о начале свадебных торжеств. Просторные залы Зимнего дворца выглядели великолепно. В них собрались крупные сановники империи. Конечно же, отдельное место занимали августейшие гости.
Невеста была облачена в свадебный наряд – платье из серебристой парчи и мантию, подбитую горностаем. Мария Федоровна сняла с себя бриллиантовую венчальную корону и возложила ее на голову Александры. После чего они прошли в дворцовую церковь, у входа в которую их ожидал Николай в форме офицера гусарского полка. Обряд бракосочетания совершил Иоанн Кронштадтский.
Свадебная церемония закончилась в два часа дня. Новобрачные поехали в Казанский собор, где был отслужен благодарственный молебен. Артиллерия произвела салют в триста один выстрел.
После богослужения новобрачные отправились в Аничков дворец, домой. Примечательно, что на время проезда царской четы от Зимнего до Аничкова государь распорядился убрать с улиц шпалеры войск, чтобы народ мог вблизи видеть своего императора. Впервые за долгое время вокруг царских саней на остановках теснились люди.
Николай сделал это специально. Советники отговаривали его от столь опрометчивого шага, напоминали о трагической кончине деда, однако новый государь хотел показать народу, что он куда более доступен для подданных, нежели Александр Третий, живший под жутким впечатлением от убийства отца.
Неожиданная смерть Александра Третьего поставила нового императора в сложное положение. Сам Николай говорил, что он не ощущал себя способным принять тяжкое бремя власти.
Ко времени своего восшествия на престол Николай Александрович был мало известен в России. Мощная фигура отца заслоняла наследника-цесаревича. Конечно, все знали, что ему двадцать шесть лет, по своему росту и сложению он скорее пошел в мать, императрицу Марию Федоровну, имеет звание полковника русской армии, совершил необычное по тому времени путешествие и подвергся в Японии покушению фанатика, женат на внучке королевы Виктории. Но его мировоззрение, планы на будущее, характер, наконец, оставались для общества неясными.
В этой ситуации молодой самодержец стремился получить поддержку от лиц из ближайшего окружения. Одним из них стал обер-прокурор синода Константин Петрович Победоносцев. Немного позже, в ноябре месяце, император сблизился с Николаем Христиановичем Бунге, председателем Комитета министров, членом Государственного совета.
Новый император глубоко уважал своего отца. В начале царствования он не стал вводить новых людей в состав органов законодательной и исполнительной власти. В первые недели после восшествия на престол государь произвел только две существенные замены. Он уволил генерала И.В. Гурко с поста генерал-губернатора Польши и сместил министра путей сообщения Кривошеина.
Гурко сам подал прошение об отставке, так как понимал, что не сможет по причине личных отношений исполнять свои обязанности при новом императоре. Увольнение же министра путей сообщения произошло из-за того, что государю стали известны факты использования Кривошеиным служебного положения для собственного обогащения. Несмотря на то что проверка не нашла чего-либо противозаконного в деятельности Кривошеина, Николай Александрович посчитал, что подобная неосторожность в денежных делах недопустима для царского министра.